Невеста поневоле, или Чужой трофей
Шрифт:
Девчонка всхлипывает, упирается одной рукой в мою грудь, пытаясь отстранится.
— Нет! Так нельзя! Вы зверь! Животное! Похотливый пес! — бросает слова мне прямо в лицо. — Ненавижу! — смачный плевок заставляет ослабить хватку. Вот же дрянь! Где только этому научилась?
Пока я представляю, как буду срывать с нее заштопанное платье, эта ведьма опускает ногу, облаченную в туфлю на мои пальцы. Черт! У нее там что, подковы?!
Девчонка вырывается и, выплеснув содержимое ковша в камин, в кромешной темноте, направляется к выходу. Я бросаюсь следом, но, споткнувшись о брошенный ею же ковш, падаю на одно колено. Этих нескольких секунд достаточно, чтобы пташка спустилась по лестнице и выпорхнула за дверь, скрывшись в объятиях ночи.
— Можешь не сомневаться, я все равно найду тебя! — Слова срываются с языка против моей воли. Внутри плещется злость. — Далеко не убежишь, маленькая дрянь!
Глава 3
Часть II
Убийство в Сарском дворце
Пять лет спустя Софи
Колеса поезда размеренно стучали по рельсам, возвращая меня из мирской обители в Сарсу. Я прислонилась лбом к холодному стеклу, глядя, как за окном мелькают до боли знакомые угрюмые пейзажи улиц Третьего кольца. Серые полуразрушенные здания смотрели на меня пустыми глазницами окон. После последнего набега детей «псов» прошло всего шесть месяцев. Герцог сумел противостоять вражеской атаке, но окраина Сарсы местами стала походить на руины. Интересно, булочная мистера Фокса все еще варит по утрам ароматный кьяр? А бордель тетушки Эстеллы открывает свои двери после захода солнца для мужчин всех рангов и сословий?
— Мисс, вы не поможете мне достать саквояж? — скрипучий голос отвлек меня от собственных мыслей.
Я подняла глаза на попутчицу. Пожилая дама в старом заштопанном платье, чистом и выглаженном, стояла передо мной, сложив ладони на груди. Потускневшая шляпка прикрывала ее редкие седые волосы. Глаза незнакомки лучились добротой, но при этом были наполнены грустью.
— Конечно, — я поднялась и принялась извлекать тугой саквояж с полки, что размешалась на уровне глаз. — У вас красивое платье, мэм.
— Мода улиц Третьего кольца не так быстротечна, как во дворце герцога Сарского, — улыбнулась старушка. — Мое платье актуально уже не один десяток лет, — подмигнула она.
— Вас кто-нибудь встретит, мэм? — Этот вопрос невольно сорвался с моих губ, когда я поняла, насколько тяжелый багаж у незнакомки. — Может быть сын? Или дочь?
Улыбка исчезла с лица старушки.
— Дочь, — тихо повторила она. — К сожалению, она покинула этот мир.
— Простите, — спохватилась я, — не хотела вас расстроить.
— Что вы, мои раны хоть и болят, но уже не кровоточат. Прошло уже пять лет, — ответила незнакомка. — Ее звали Лара, — добавила она, немного помолчав. — Незадолго до трагедии, моя девочка устроилась работать няней с проживанием у одной обеспеченной семьи. Как только выдался первый выходной, она решила навестить меня. К сожалению, ее убили, отобрали честно заработанное жалованье, а тело бросили в сточную канаву, — старушка промокнула глаза кружевным платком. — Детектив сказал, что тех денег, что грабители выручили у Лары, хватило бы разве что на серебряный сервиз. Разве его стоимость равноценна человеческой жизни? — спросила женщина, забирая из моих рук саквояж.
— Третье кольцо — на выход, — стальной женский голос пронесся по вагону, настигая каждого.
— У вас доброе сердце, мисс. Если бы вы знали мою дочь, уверена, она бы вам понравилась, — сказала напоследок старушка, пряча платок в складках платья.
— Жаль, что я была с ней не знакома, — ответила я. — До свидания, мэм.
Я стояла рядом со своим местом и смотрела в след этой сильной женщине. Не было сил шевельнутся, не было сил смахнуть с лица непрошенную слезинку.
Я обманула.
Я солгала.
Впервые.
И теперь я задавалась вопросом, почему я это сделала: чтобы спасти или чтобы спастись самой?
Подобрав подол длинной иссиня -черной юбки, я устремилась в уборную. Тесное помещение в последнем вагоне встретило меня смрадом и духотой. Алое солнце размазывало по небу кровавое зарево, которое я могла наблюдать сквозь миниатюрное круглое оконце над умывальником.
Я до упора выкрутила кран. Тщетно. Воды нет. Немудрено. Баки в вагонах третьего класса наполняют не с той же регулярностью, что первого.
Тыльной стороной руки провела по разгоряченным щекам.
— Какой ужас! — сокрушенно произнесла я, взглянув на свое отражение.
На щеках блестят влажные дорожки слез, под глазами залегли темные круги — результат длительной поездки в экипаже, а после на поезде. Две бессонные ночи тоже наложили свой отпечаток, сделав кожу тусклой, придали ей сероватый оттенок.
Я тряхнула головой, похлопала себя по щекам. Потуже затянула на шее узел, чтобы чепец сидел как влитой, пряча под грубой тканью копну алых волос. Расправила складки на скромном платье, цвета ночного неба, поправила узкую ленту на талии, которая служила мне поясом.
Волнуюсь, словно юная девчонка...
— Эй, — град ударов обрушился на дверь с противоположной стороны, заставив меня вздрогнуть. — Отпирай, иначе выбью! Дай нужду справить! — Я услышала, как он смачно сплюнул.
Обхватив пальцами стальной лик Девы Справедливости, что покачивался на тонкой цепочке у меня на шее, я отворила дверь.
— О-у, — присвистнул бородатый мужчина, который, судя по всему, сутра уже успел приложиться к кружке с фрелем[2], — мисс Ледяное сердце, — он усмехнулся и, пошатываясь на негнущихся ногах, поклонился.
— Простите, мне нужно готовиться к выходу. Скоро моя станция, — тихо ответила я, огибая мужчину по касательной. В нос тут же ударил терпкий запах пота вперемешку с фрелем. Отвратительное сочетание!
Стуча каблуками по полу, я направилась к своему месту.
— Мисс, — окликнул меня незнакомец, и я невольно обернулась, — если хотите что-то спрятать, положите это на видное место. Чем длиннее будет ваша юбка, тем больше желающих будет под нее заглянуть. Поговаривают, — добавил он уже тише, заговорщицким тоном, — служительницы Девы Справедливости прячут там, — он кивнул головой, блуждая сальным взглядом где-то чуть ниже моей талии, — источник неземного наслаждения. Увы, проверить это еще никому не удалось, — усмехнулся он. — Наверное.