Невеста Повелителя Времени
Шрифт:
Этерну хотелось разорвать Оксану на части и медленно выпить ее жизнь по капле. Он уже это сделал в ее мире, но облегчения это не принесло. Потому что она всё равно живет и дышит здесь, в мире Зман.
Хотя теперь она никогда не сможет вернуться домой, и поэтому станет его игрушкой, и это не может не радовать. Но Этерну хотелось выпить ее жизнь и здесь. А еще хотелось ударить, растоптать, сжать так, чтобы дышать не смогла. А потом… что потом? Да просто носить в себе ее время, ее жизнь. Знать, что там, за миллиардами песчинок часов, минут и секунд, где-то в глубине его уставшего от одиночества сердца бьется ее маленькая жилка.
Этерн никогда и никому не
Вот она, здесь, рядом, под ним. Всем телом он ощущает ее хрупкую фигуру, затянутую в белый брючный костюм. Светло-каштановые, почти блондинистые волосы разметались по ковру. Голубые глаза расширены от ужаса, пухлые губы сжаты. Эти губы шептали ему в ухо смешные нелепости, милые глупости, которые так трогают мужское сердце. Этерн шевельнулся и зацепился пуговицами белого френча за пуговки ее жакета. Жакет распахнулся, обнажая верх небольшой округлой груди. Этерн с трудом подавил желание накрыть грудь девушки ладонью.
И даже сейчас он не знал, чего ему хочется больше: убить ее или любить? Нет, убить больше. Попрощаться навсегда с ней, с собой, со своим сердцем, которое так некстати дрогнуло. Которое вдруг открылось для нее. И вспомнить, что он, Этерн, суть всех миров. Создающий время, дарующий жизнь и смерть, единственный Повелитель Времени! Нужно просто позвать палача, что служит Великой Инквизиции мытарей. А потом наслаждаться муками этой лгуньи.
Палачи времени рубят лучшие воспоминания, самые яркие и счастливые моменты жизни, оставляя лишь боль и страх. И тогда человек живет в своем собственном аду всё то время, что ему осталось. А Этерн уж позаботится о том, чтобы времени у Оксаны было предостаточно. Чтобы за каждую секунду своего предательства она заплатила годами жесточайших мучений. Запертая в долгих часах и днях самых горьких периодов своей жизни, переживая их вновь и вновь, она будет валяться у Этерна в ногах, умоляя даровать ей смерть. А он будет отказывать раз за разом, наслаждаясь ее страданиями. Он будет читать ее мысли, искать в них их ночи и дни, когда он останавливал время, замирая в мгновениях счастья обладания этой девушкой. Он будет наблюдать, как их страсть и поцелуи будут исчезать, растворяясь под топором времени палача. И ни жалость, ни горечь утраты не заденут его душу. Потому что предательниц не прощают! Никогда!
— Этерн! — негромко позвал его мытарь Мафхид. — Отпусти ее.
Этерн с трудом разомкнул пересохшие от волнения губы, встал, одернул белый френч и процедил сквозь зубы:
— Позовите палача. Властью, данной мне Богом Времени над всеми мирами, повелеваю казнить Оксану, а ее оставшееся личное время раздать бедным и больным. Да обратятся часы ее жизни в минуты, а минуты в секунды, что исчезнут в песке времени без следа!
— Постой, повелитель, — возразил Мафхид. — Нельзя ее казнить. Здесь явно что-то не то! Не нужно звать палача.
Оксана поднялась, схватилась за виски и качнулась вперёд. Мытарь бросился к ней, подхватил девушку и усадил в кресло возле камина.
— Не нужно палача, — легко согласился Этерн. — Сам справлюсь, — он бросился к Оксане и схватил ее за горло.
2.2
Оксана двумя руками вцепилась в его руку, пытаясь не дать пальцам Этерна сомкнуться до конца. Из глаз девушки брызнули слезы. Ноги судорожно заелозили по ковру. Волна наслаждения прокатилась по телу Этерна. Мытарь прав: не нужно палача. Он сам ее убьет, без всяких церемоний. И пусть это грубое нарушение закона всех миров, зато он получит удовольствие.
Оксана захрипела. Этерн наклонился к ней, вдохнул ауру времени. Сладость, смешанная с горечью страха. Судя по горящим глазам мытаря, он тоже чует эту горячую пульсирующую волну. Этерн коснулся губами шеи Оксаны и вдохнул первые пару минут ее жизни. Оксана выгнулась дугой и захрипела громче.
— Тише! — прошептал Этерн. — Если не смогла достойно жить, то хотя бы прими смерть достойно.
Крошечные золотые песчинки отделились от волос Оксаны, собрались в спиральки и потекли в рот Этерна. Он выпил их, задохнувшись от наслаждения. И вдруг вокруг девушки возник золотой кокон. Он вспыхнул нестерпимым пламенем, и Этерна отбросило назад.
Он отлетел к стене, с размаху ударился спиной и сполз на пол. А из часов на руке Оксаны вырвались огненные стрелы и полетели к Этерну. Он едва успел увернуться: вскочил на ноги, перепрыгнул через одну стрелу, что метила в ногу, кувыркнулся в воздухе и перелетел через другую, которая собралась вонзиться в сердце. Этерн вскинул руку. Волна черного песка сорвалась с его пальцев и накрыла стрелы, похоронив их под холмиком угольного оттенка.
Оксана
— Что это было? — загремел Этерн.
Хотела бы я знать. Но мне было не до того. Я просто дышала, чувствуя, как глаза вылезли на лоб. Психопат едва не придушил меня. А я даже не знаю, за что. Этот дурной сон вообще когда-нибудь кончится? Дрожащими пальцами я ущипнула себя за бедро. Просыпайся, Оксана, просыпайся! Хватит этого кошмара! Тело свело судорогой от боли, но ничего не закончилось.
Тот же зал, похожий на бред чокнутого дизайнера, словно нарочно слепленный из кусков разных эпох. И два мужика рядом. А еще спазмы в горле. Теперь это моя реальность. Страшная, чудовищная, но неотвратимая. Бьет по башке — только успевай уворачиваться.
— Как ты это сделала? — прорычал Этерн и двинулся ко мне.
— Это не она, — Мафхид поспешил мне на помощь, встал между нами и вытянул руку, загораживая дорогу Этерну. — Это часовой ключ. Вот он, у нее на руке, посмотри.
Какой еще ключ? Это мои часы. Ну да, сама не раз думала, кому пришло в голову сделать такую изящную вещицу? Золотой ключ на браслете из тонкого переплетения нитей, с циферблатом на головке. Но это же просто безделушка!
— Это сказки исчезнувших миров, — Этерн оттолкнул Мафхида и подошёл ко мне. — Часового ключа не существует, — одно быстрое движение, и его пальцы уже крепко вцепились в мое запястье.
Он рванул часы, пытаясь снять их с моей руки, и часы снова вспыхнули пламенем, которое собралось в золотой кокон. На этот раз не две, а три стрелы сорвались с часов, и Этерн едва успел пригнуться, когда они со свистом пролетели над его головой. Одну из них на лету схватил Мафхид, и тут же выпустил, вскрикнув. Кожа на обожжённой ладони покрылась волдырями.
— Силой не получится, — болезненная гримаса исказила лицо Мафхида. — Оксана, дай мне часы, пожалуйста.
Я начала расстёгивать браслет, но остановилась. Выходит, что это мое единственное оружие. И если я его отдам, то буду полностью беззащитна.