Невеста проклятого волка
Шрифт:
Она была оживлённой, весёлой. Ещё, может быть, немного нервничала. Коробки в её руках сдвинулись и чуть не полетели на пол.
— Что такое, Юланка? Что с тобой? — Катя забрала у неё коробки.
— Да ничего. Устала просто. Столько дел! Я же тут проездом.
Кухня была идеально чистой и какой-то безжизненной — конечно, раз тут давно не готовят. Закипел электрический чайник, и Юлана заварила чай в фарфоровом чайничке. Запах чая, запах ещё горячей пиццы щекотали ноздри и не казались отвратительными, напротив —
— Как ты, Кать? Похудела невероятно, синяки под глазами. Не болеешь? — Юлана разлила чай, потрясла сахарницу, на дне которой осталось немного содержимого.
— Всё хорошо, правда, — Катя с удовольствием вдохнула густой чайный аромат, — как же вкусно пахнет. А ты про деньги сочинила, да? Не надо было. Я и так рада тебя видеть.
— Ну ты даешь, обозвала меня врушкой! — восхитилась Юлана. — Ничего я не сочинила. Всё выдам, распишешься в ведомости, — она подцепила пальцами кусок пиццы. — Ещё роллы привезут. Они про задержку предупредили. Хочу наесться до отвала.
Пицца была тоненькая, хрустящая, со всякой всячиной и вся облитая тягучим сыром, вкусная до невозможности. Катя медленно откусывала и жевала это произведение кулинарного искусства, и ей хотелось урчать от удовольствия. Она так давно была голодной, и этот мерзкий токсикоз вдруг отступил, именно здесь, в этом доме, где когда-то жилось так хорошо, в этой кухне, где когда-то было всего много и всё было вкусно! Роллы, говорите? Ну, можно ещё и роллы. Вот возлюбленный доширак ей сейчас лучше бы не видеть…
Огромный волк возник в дверях неслышно, как тень. Катя застыла с чашкой в руке.
— Данир? — Юлана обернулась. — Ну иди сюда. Хватит нас пугать. Кать, отомри. Знаешь ведь, что он тебя не укусит.
Волк опять был свободен, как всегда тут — ни клетки, ни поводков с намордниками. И двинулся, мягко ступая, прямо к Кате. Ткнулся лобастой головой в её колено, потёрся.
— Привет, Данир, — она перевела дух и несмело погладила его по шее.
Он повернулся, прошелся мохнатым боком по её ноге — как очень большой кот. И действительно, совсем не верилось в то, что он может кого-то укусить. И ей задышалось легче.
— Эй, я вам не мешаю, голубки? — хохотнула Юлана. — Соскучились, вижу. Ты по нему скучала, Кать, скажи? По этому хитрому и клыкастому серому страхолюдину?
— Очень! — честно призналась Катя.
Она опять погладила волка, уже смелее запуская пальцы в его мех. Да, она действительно скучала…
— Он кого-то ранил, мне сказали.
— Кать, за то, как с ним обращались, разрешается убивать, — вдруг сказала Юлана каким-то другим, непривычно жестким тоном. — Не здесь, конечно, не у вас. У вас не принято уважать животных. А это неправильно.
Дискутировать на эту тему Катя совсем не была готова, она и не стала. И Данир напрягся, вроде явно пока не рычал, но был к этому близок, и пальцами, которые перебирали шесть волка, Катя ощутила этот зарождающийся рык.
— Ничего, мы что-нибудь придумаем, да, Данир? — быстро сказала она, продолжая его гладить. — А как он вообще в зоопарке оказался, Юланка? Я знаю про аварию, да. Несколько дней назад узнала. И что, его совсем некуда было деть? И как же так вышло… эта авария?
Слишком много вопросов она выпалила сразу, но что поделаешь, они все вертелись у неё в голове.
— Как… нелепая случайность, вот что. Ночью. Они вообще остановились у обочины, а на них налетел на полной скорости пьяный дебил на газельке. Там было без шансов, и дебилу, и всем нашим. А меня даже не было тут. И Виктора не было. Мы про Данира не знали ничего. А ты не вышла тогда замуж?
Катя отрицательно качнула головой.
— И не собираешься?
— А что, по мне похоже, что я собираюсь замуж? — она даже рассмеялась.
— Не очень похоже. Но я должна была спросить.
— Наверное, я никогда не выйду замуж. Делать там нечего, — сказала Катя, ни капли не лукавя, — знаешь, я поняла, что гораздо приятней принадлежать самой себе, быть свободной в поступках, не зависеть ни от кого. Я сейчас правду говорю, Юланка. Побыла почти замужем, и с меня хватит.
— Понимаю. Меня саму никак замуж не прогонят! Хотя отец уже в ярости, по правде говоря! — хмыкнула Юлана. — Но у тебя другое. Ты была не с тем, с кем нужно, так что ничего выйти и не могло. У вас любовь взаимная, — она показала взглядом на волка, который уже улёгся в ногах у Кати, тесно к ним прижавшись, так что она словно засунула ноги под теплый коврик.
— А, ну да, — кивнула та с улыбкой, решив, что Юлана опять шутит.
Про них с Даниром она раньше шутила часто.
— Это кольцо… — продолжала подруга серьезно. — Оно тебе нравится, ты его носишь. Это и означает, что вы подходите друг другу. Ни с кем больше быть не сможешь. Но если встретишь кого-то очень похожего, тогда да…
— Юланка, о чем ты говоришь?..
— Если я тебе объясню, ты не поверишь и рассердишься… Хотя… Бабушка с тобой говорила о моем брате Данире, кажется? Не знаю, что именно она тебе сказала, но, думаю, чистую правду. Что она тебе сказала?
— Она говорила о его помолвке, о смерти невесты и о проклятье… — о том, что её хотели послать в «командировку» за антидотом к проклятью, она упоминать не стала, не желая касаться душевной болезни покойной айи Лидии.
Она ногами почувствовала, как волк дернулся, подобрался, ощутила то ли его недовольство, то ли волнение…
— Самоубийство — это же ужасно. Прости, но твой брат, похоже, причинил той девушке горе, когда бросил её. Чем ей грозил разрыв?
Волк снова дернулся.
— Да ничем особенно! — глаза Юланы сердито блеснули. — Небольшой царапиной на самолюбии, может быть. Без ущерба чести, поверь мне! Мы заплатили бы много денег, её приданое многократно возросло бы, её семья получила бы подарки и привилегии самые разные, а она потом вышла бы замуж за человека менее знатного. Это ведь не смертельно? Может быть, чуть-чуть обидно, но из-за такого точно не умирают!