Невеста супергероя
Шрифт:
Да, это так глупо. Глупо, что он позволил своим чувствам затуманить собственный рассудок.
Как бы там не было, решать, что делать дальше, нужно быстрее, потому что вытяжка едва ли справлялась с едким дымом. Еще немного и он просто задохнется. Первобытное чувство самосохранения кричало в нем волком. Инстинкты подталкивали его двигаться вперед, искать выход, бороться за свою жизнь.
После очередного неосторожного вдоха горло снова резануло болью. Он закашлялся.
И где-то снизу кто-то закашлялся с ним в унисон.
Волна
Метнувшись вниз, он зашарил по полу руками, наплевав на опасность быть поджаренным током. Пальцы больно резануло осколками от выбитого взрывной волной стекла, но он продолжал ползти вперед, прошаривая пространство перед собой руками, и…
– О боже, - прошептал он пересохшими губами, но из его раненного горла не вылетело и звука. Только жалкий хрип.
«Этого не может быть»– кричало его сознание, но руки, скользящие по горячей нежной коже, говорили об обратном.
Нашарив руками ключицы, тяжело дыша, он скользнул подушечками пальцев выше. Туда, где под тонкой кожей отчаянно колотился пульс. Быстро и яростно.
Ворох вопросов ворвался в его голову, но он грубо выставил их наружу. Потому что подумать обо всем он сможет и после. Сейчас гораздо важнее выбраться наружу.
И выяснить, наконец, не сошел ли он с ума?
Глава 20. Шестьдесят минут
С каждым новым рывком вверх становилось легче дышать. И каждый новый глоток воздуха придавал ему сил, хотя всего мгновение назад ему казалось, что он не сделает больше и шага. Пальцы отчаянно цеплялись за почерневший обжигающий от жара металл. Эта эвакуационная лестница уцелела единственная из многих, которые они предусмотрели на случай взрыва. Остальные просто расплавились и развалились, как шаткие карточные домики. Это говорило только об одном – его огонь шарахнул такими запредельными температурами, что даже титан не выдержал, хоть и считался одним из самых прочных. Что уж тут говорить о теле простого человека…
Но ледяные тонкие пальцы, что цеплялись за его напряженную шею, заставляли его тихо сходить с ума. Лив – если это все конечно не игра его искалеченного разума – не проронила за все то время, что он искал выход, ни слова. Да и ему самому было тяжело говорить в помещении, где выгорел практически весь кислород. Поэтому он просто подхватил ее на руки и помчался на поиски выхода, порой подолгу разгребая завалы. Освещать себе путь огнем он не решался. Была слишком высока вероятность сжечь последний оставшийся кислород, и тогда даже его не спасут суперсилы.
Что уж тут говорить о хрупком дрожащем теле, которое он сжимал в своих руках так, словно там сконцентрировалась вся его жизнь. Все, что у него когда-то было и что действительно все еще имело значение.
Это все, что осталось у него сейчас - надежда. Вот что заставляло его двигаться вперед. Сквозь треск оголенных проводов, задыхаясь от копоти и дыма, не жалея кожи, пробираясь через узкие проходы, раздирая руки до крови. И вот, осталось совсем немного. Последний рывок и он разобьет к чертям обгоревший люк над головой.
Как на зло, верхняя часть лестницы погнулась и обвалилась. Просто обмякла и растаяла, как шоколад под солнцем. Будь у него две свободные руки, он бы с легкостью преодолел преграду. Но левой он все еще прижимал к себе ее. Дышит ли она еще? Бьется ли ее сердце? И билось ли вообще?
Словно почувствовав его замешательство, ее руки слабо зашевелились. Август рвано выдохнул, когда ее пальцы крепко ухватились за его шею и плечи. Будто молча призывая его к действию.
Медленно убрав руку с ее спины и убедившись, что она оплела его бедра ногами, он не стал больше мешкать, а просто рванул вверх, вышибая люк локтем.
В глаза ударил слабый свет с малиновым оттенком, резанувшим по глазам. Он не слепил бы так сильно, если бы Август не пробыл в полнейшей темноте столько времени. Прикрыв глаза, он просто упал на спину, прижав к себе дрожащее тело.
Свежий воздух, холод под спиной, шорох леса, слепящие лучи малинового рассвета… Все это отошло на второй, а то и на третий план. А все потому, что…
Она дышала.
Открыв глаза, он успел увидеть лишь клочок когда-то светлых волос. Теперь же они были покрыты темным слоем пыли и копоти. Не успел он опомниться, как она соскользнула с его груди и отползла в сторону, согнувшись в рвотном порыве.
Август лишь молча собрал ее волосы сзади, пытаясь унять невероятную дрожь в руках. А в голове пульсировала и взрывалась тысячи раз одна простая мысль:
Она жива.
А остальное было уже не важно.
Черт знает какие всевышние силы подарили ему второй шанс. И уж теперь он его не упустит.
И ничего, что ее стошнило. Это организм отторгал копоть и пепел, которыми она надышалась там. Он и сам чувствовал, как его глотку разрывало изнутри, но все это было не важно. Боже, как же все это было не важно.
Только сейчас он заметил, что на ней не было абсолютно никакой одежды. А прямо под ними тонкий слой снега загорался малиновым цветом в лучах восходящего солнца. Наступал новый день. Дня них обоих.
– Лив… - хрипло выдавил он из себя и тут же закашлялся. – Как?
В ответ она лишь стыдливо утерла рот рукой и обернулась к нему. Ее карие глаза словно горели изнутри. Горели жизнью. Жизнью, облегчением и страхом.
И он мог бы смотреть на нее вечно. Теперь, когда мысленно потерял ее навсегда и вдруг вновь обрел. Но она перевела руки на свою оголенную грудь, прикрывая ее, и крупно задрожала. То ли от холода, то ли от всего пережитого.