Невеста Всадника без головы
Шрифт:
– Макс, я, конечно, могла бы сейчас отвлечь тебя вопросом об исторической ценности вот этого здания, – Аня указала на резиденцию президента Польши, – но лучше я опережу события и скажу тебе следующее: вряд ли мы когда-нибудь будем обсуждать прошлое. Не потому, что нам нечего сказать друг другу, а потому, что смысла в этом очень мало. Мы уже не изменимся. И наше будущее – это будущее совсем других людей. Не тех, которые когда-то знали друг друга. И имеет ли смысл опираться на ТО прошлое?
– Я постараюсь, – нахмурившись,
– Постарайся, – попросила Аня. – Это надо уметь ради тех, кого по-настоящему любишь. Так родители прощают своих детей – они прошлое вычеркивают, оставляя в настоящем только настоящее – любовь и веру. Ты знаешь, я не любительница пафосных речей. Но сейчас я действительно так думаю.
– Ты считаешь, надо всегда прощать?
– Я считаю, что надо уметь забывать. И нам надо позволить друг другу забыть.
– Если я сделаю все, чтобы ты забыла прошлое, ты останешься со мной? – развернув к себе Аню, спросил Максим.
– Как можно отвечать на такие вопросы? – Аня вывернулась из его рук.
Максим отпрянул:
– Ты хотела сказать, как можно задавать такие вопросы?
– Пожалуй. Хватит разговоров, пойдем в эти самые Лазенки. – Аня подошла к Максиму на шаг и потянула его за рукав.
О своей беременности Аня узнала от Максима. Анекдотичность ситуации заключалась в том, что сама она чувствовала себя прекрасно и в отличие от многих женщин в этой ситуации не выказывала особых предпочтений в еде, не капризничала из-за запахов, не хотела спать. Она вообще ничего не чувствовала до того момента, пока Максим не произнес:
– Не налегай на селедку. Опять глаза отекут.
– А у меня что, отекают глаза? – Аня возмущенно посмотрела на Максима.
– Да, когда ты ешь много соленого. И копченого. Вчера вечером ты навернула три шпикачки с перцем.
– А я ем много соленого? Ты считаешь, сколько я съедаю?! Да ты куркуль!
– Нет, я забочусь о тебе.
– Ну? – Аню начало охватывать непонятное раздражение. – Что еще не так?
– С шоколадом перебор, – невозмутимо продолжал Максим.
– Макс, что ты выдумываешь?! Я ем как обычно! И шоколада совсем немного!
– Половина шоколадной коврижки – это ерунда?
– Ты тоже немного отъел!
– Согласен. Но что ты скажешь по поводу журека?!
По поводу журека ей сказать было нечего. Журек она могла есть по три раза в день в огромном количестве и еще обязательно отламывала от хлебной буханки, в которую он был налит, румяную корочку.
В первый раз они попробовали журек в маленькой забегаловочке в конце Краковского тракта.
– Смотри, какое смешное название – журек! – весело потянула Максима Аня к прилавку.
– Это суп, – пояснил Максим. – Своеобразный.
– Давай закажем!
Через несколько минут появился официант с подносом.
– Что это? – удивилась Аня.
– Суп, заправленный ржаной закваской. Это она дает такой привкус, немного бродит, поэтому шипит.
– Вкусно! – Аня умяла свою порцию мгновенно.
– Этот суп готовят по-разному, но обязательно добавляют закваску и копченое мясо или птицу.
В дальнейшем, куда бы они ни заходили, Аня сначала спрашивала журек. Ей все время хотелось ощутить на языке этот острый вкус. Возвратившись в Москву, Аня нашла место, где его готовят, и стала там завсегдатаем…
– Да, с журеком я переборщила, – она кивнула, – но, Макс, я всегда любила поесть!
– Но я заметил, что ты отекаешь больше обычного. Глазки по утрам маленькие-маленькие. – Максим сделал непривлекательную гримасу.
Аня вскочила с дивана и подбежала к зеркалу:
– Неправда! Глаза как глаза!
– Сейчас – да, а утром будут совсем щелочки.
Аня задумалась. Она по утрам на себя и не смотрела. Проснулась, побежала в душ, наскоро вытерлась полотенцем, не глядя намазала лицо кремом – вот и все ее утренние сборы. Короткая стрижка не требовала долгих манипуляций – маленькой щеткой пригладить влажные кончики, и все. Она искренне не замечала в себе никаких изменений.
– Ты сходи к врачу, – предложил Максим.
– Зачем?!
– Анька, догадайся сама.
Она догадалась и покраснела:
– Ничего подобного!
– Мне только показалось. Или просто я выдаю желаемое за действительное.
Аня посмотрела на улыбающегося Максима и почувствовала себя абсолютно беременной.
– Хочется маминого борща со сладкой булочкой, – прислушалась она к себе.
– Ну, о чем я и говорил! – торжествующе заключил Максим.
После того как Варвара Сергеевна всыпала им по первое число за внезапный отъезд, она внимательно оглядела Аню и произнесла:
– Вот отец не дожил до этого…
– М-а-ам… – протянула Аня. Она себя чувствовала прекрасно, но ей нравилось, что окружающие с ней нянчатся пуще прежнего.
– Что «мам»?! Твои братья не спешат с детьми. Глупые! Мне хоть спокойно умереть теперь можно будет! – этим восклицанием Варвара Сергеевна отдала дань традициям и отправилась на кухню варить борщ. Ведь ее беременная дочь очень хотела острого борща со сладкой булочкой…
Варвара Сергеевна варила первое теперь огромными кастрюлями, а ароматы сдобного теста заполонили все квартирное пространство.