Невеста
Шрифт:
Добравшись до вершины кряжа, они легли на землю, с трудом переводя дыхание. На губах Уиллоу появилась улыбка, когда она посмотрела вверх и увидела Гидеона, Стивена и отца, лежавших на земле с винтовками в руках.
– Они чертовски помогли, не правда ли? – прохрипела Дав. – Господи, если бы Тадд подошел отсюда, он бы запросто убил всех троих.
Дафна хотела окликнуть их, но Уиллоу остановила ее, зажав ей рот ладонью. Дав озорно усмехнулась и подмигнула, и женщины как можно тише поднялись на ноги.
– По-моему, пора его штурмовать, –
– Да уж, – хрипло согласился Гидеон, – но если мы его спугнем, он может выкинуть какую-нибудь глупость.
– Он уже выкинул глупость, – с жаром отозвался Стивен. – Я его за это на куски порежу.
– Черт, – вставил судья, – я это и имел в виду, когда сказал Тадду, что он может уехать, если отпустит женщин.
– Может, вам выкурить его? – громко сказала Дав, широко и самодовольно ухмыляясь.
Трое мнимых спасателей обернулись, все вместе, уставившись на потрепанное трио, стоявшее за ними.
Первым пошевелился Девлин; он издал низкий радостный звук, положил ружье и бросился к сбежавшим пленницам Тадда, целуя Уиллоу и Дафну, потом поднял Дав на руки и стал кружить ее.
Стивен подошел к Дафне, обняв все, вороша руками ее волосы и бормоча ласковые слова. Гидеон продолжал сидеть на земле, положив ружье на колени.
Уиллоу удивила такая реакция; несмотря на все их противоречия, она была уверена, что он обрадуется, когда увидит ее снова, узнав, что она жива и здорова. Она упрямо стояла в ярких лучах солнца, сцепив руки за спиной.
– Иди сюда, – сказал Гидеон не подходившим для такого события суровым тоном.
Уиллоу ответила:
– Лучше вернуться к Венселу Тадду, чем подойти к тебе!
Быстрый перестук копыт донесся до гряды: теперь Тадд сам убегал, и никто из мужчин не пытался его остановить.
Гидеон поднялся, одарив отца и брата Уиллоу хмурой улыбкой.
Мне нужно побыть с женой наедине…
К изумлению Уиллоу, они с готовностью оставили ее, улыбаясь друг другу, подталкивая женщин спускаться в противоположном хижине направлении. Несомненно, там они оставили лошадей.
– Иди сюда, – снова сказал Гидеон.
Уиллоу оглядела его неряшливую одежду – рубашка была расстегнута почти до пояса и наполовину вылезала из брюк, жилет тоже расстегнут и запачкан грязью, – но не сдвинулась с места.
– Я бы хотела развестись, – сказала она.
– О? – Гидеон выгнул бровь, нагнулся, сорвав с каменистого склона травинку и стал вертеть ее в пальцах. – Почему?
– Я не могу жить с человеком, который разрушит мою семью, вот почему!
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно! – крикнула Уиллоу, не в силах больше сдерживать эмоции. – Сколько времени тебе понадобится, маршал Маршалл, чтобы арестовать Стивена? Теперь, когда ты наконец-то нашел его, сколько времени тебе понадобится, чтобы упрятать его в тюрьму, а потом повесить?
Гидеон вытащил из внутреннего кармана жилета сложенную бумажку и протянул Уиллоу.
– Вот, –
– Это ордер на арест? – прошипела Уиллоу, не желая ни на шаг подойти к Гидеону.
– Это помилование, подписанное губернатором штата.
Уиллоу уставилась на него:
– Для С-Стивена?
– Не для тебя же, колдунья. И запомни, что я больше не маршал Маршалл. Мою звезду теперь носит Лот Хьютон.
– А ты теперь вернешься в Нью-Йорк, – заплакала Уиллоу, забыв о своем намерении не показывать этому невыносимому человеку, как сильно она переживает его потерю.
Он отвесил ей приличествующий Ланцелоту поклон.
– С вашего позволения, прекрасная дама, я останусь здесь, чтобы присматривать за ранчо и скотом, произвести значительное количество детей, штурмовать при случае крепостные стены…
Уиллоу смотрела на него, не в силах говорить.
– Я люблю тебя, Уиллоу, – сказал Гидеон. Уиллоу бросилась к нему, почувствовав, как его сильные и нежные руки обнимают ее. Он поцеловал ее, хватая губами ее губы, потом засмеялся, сильно шлепнув ее.
– Вы, миссис Маршалл, старая колдунья, вся в грязи и паутине. Что мне с вами делать?
– Могу ли я заметить, что вы и сами не слишком-то опрятны? – вызывающе ответила Уиллоу, улыбаясь ему. – А что касается того, что вам со мной делать… – Она помолчала, проведя пальчиком под его рубашкой, дразнящим движением обводя сосок. – Так уж вышло, у меня есть кое-какие соображения.
– Начиная с купания, я надеюсь, – сказал Гидеон, приблизив к ней губы. Он снова положил руки ей на ягодицы, крепко прижимая к себе, заставив почувствовать доказательство его неудержимого желания.
– Начиная с купания, – подтвердила она, задержав дыхание. – Я все еще в опале?
Он усмехнулся, наклонившись и слегка ущипнув ее за ухо.
– М-м-м, в страшной опале, миссис Маршалл. Но, думаю, мы можем договориться о помиловании…
Уиллоу вздрогнула:
– А условия справедливы?
– О да, – выдохнул он, – но ты легко не отделаешься, чертовка.
Уиллоу засмеялась:
– У меня никогда это не получается.
Гидеон ухмыльнулся, поднял жену на руки и понес вниз по склону к лошади. Остальные всадники – Девлин с Дав и Стивен с Дафной – были уже далеко впереди. Усадив Уиллоу в седло, он бесстыдно спустил ее платье, так что ее полная грудь оголилась, потом обеими руками накрыл ее, испытав желанный миг изысканного господства.
– В замок, – сказал он, прижавшись ртом к ее щеке. – Ланцелот ляжет со своей прекрасной дамой.
Проведя полных два дня под присмотром Марии, которая носилась с ней, будто она была частью их семьи, отдыхая, Дафна тем не менее выглядела явно несчастной.
– Папа настаивает! – причитала она.
Уиллоу села рядом с подругой на каменную скамью в саду судьи.
– Он знает о помиловании Стивена. Неужели это ему безразлично?
Лавандовые глаза Дафны наполнились слезами.