Невезучая, или невеста для Антихриста
Шрифт:
Да что ж так не прет-то сегодня?
Собрав глаза в кучку и отмахнувшись от летавших перед ними звездочек, с досадой обнаружила, что протаранила меня черная, как смерть, машина с красным кожаным салоном и соответствующими номерами: три шестерки АД.
Одним словом — гроб.
Дверца гроба открылась, и оттуда вышло нечто.
"Антихрист", — подумалось мне.
Внешний вид у антихриста был сопутствующий: ликом темен и прекрасен. Жесткий квадратный подбородок, угольные, сверкающие, как дно сковородки в преисподней, глаза. Густые, иссиня-черные
Нечто зависло надо мной хмурой тенью и голосом, способным поднять всех мертвецов из Ада, любезно поинтересовалось:
— Девушка, с вами все в порядке?
Не, ну издевается, да? Лежу помятая. Ершики сперли. Наехали. Жо… в смысле, "Марфу Васильевну" покалечили… А у меня, может, дороже и ближе ее никого нету.
— Уйди, антихрист, — простонала я.
— Мы что, знакомы? — антихрист весь подобрался и как-то очень подозрительно на меня посмотрел. И кого-то до боли знакомого он мне в этот момент напомнил. Я вот только вспомнить никак не могу — кого.
— Ну, конечно, знакомы, — поперло меня. — Все придурки мира — мои друзья.
— Вы на меня намекаете? — удивился незнакомец.
— Почему намекаю, я вам прямым текстом говорю. А вы еще и тугодогоняемый к тому же.
Мужик обиделся. Потом чего-то там у себя покрутив в упыриных мозгах, благопристойно изрек:
— У вас шок. Давайте я вас к врачу отвезу.
— Да вам самому бы к врачу, и я даже знаю к какому — к окулисту, — возмутилась я.
И вот пока я лежала, попирая божественной "Марфой Васильевной" унылый раздолбанный асфальт, а упырь тупо соображал, зачем ему к окулисту, вдруг, откуда ни возьмись, появилась бабка. Колоритная такая. С замусоленной хозяйственной сумкой. И вот этой видавшей виды торбой, пахнущей явно не одуванчиками, бабка стала охаживать холеную сытую морду, яростно приговаривая:
— Антихрист. Развелось вас с вашими хвальсхвагинами, людЯм проходу нет.
— У меня БМВ, — прикрываясь запоночками, оправдывался упырь.
Запоночки почему-то разозлили бабулю еще больше. Заметив их, она прищурилась и стала лупить мужика с особым пристрастием.
— Ишь, алигаторх, думаешь, машину купил — людев давить можно?
Отступая назад, как немцы под Сталинградом, упырь позорно сдавал свои позиции и, быстро ретировавшись в салон, словно жалкий вомпер, захлопнул за собой крышку своего гроба, БМВ то бишь. Бабка, подперев его дверку задом, так сказать, поставив надежный блокиратор, окинула меня хозяйским взглядом.
— Кикетку одерни, весь срам наружу, — сурово зыркнула она на мою задратую до пупка шубку.
— Чего?
— Ты у нас кто, деточка, будешь?
— Гея, — жалко проблеяла я.
— Тьфу, — зачем-то плюнула на меня бабка, потом, постучав кулаком в окно "гроба", ласково пропела: — Ехай, сынок, ехай. Развелось тут, понимаешь, педерастов, нормальным
"Сынок" мгновенно завел мотор, слегка проехал вперед и, поравнявшись со мной, вдруг резко открыл дверку.
— Быстро садитесь в машину, — раздраженно приказал он.
Из двух зол: безумной бабкой и наехавшим на меня "антихристом", моя "Марфа Васильевна", как ни странно, выбрала второе.
Запрыгнув в БМВ, я едва успела поджать коленки, как бесноватый мужик рванул с места с такой скоростью, словно за ним гнались черти, хотя размахивающая авоськой бабка, кричащая нам вслед: "Извращенцы", пожалуй, пострашнее чертей была.
— Пристегнитесь, — оцарапав меня колючим взглядом черных глаз, сурово нахмурился незнакомец.
Хамло.
Можно подумать, если я пристегнусь, здоровенный синяк на моей жо… простите, "Марфе Васильевне" мистическим образом рассосется.
— Надо быть более внимательной и осторожной на дороге, девушка, — нравоучительно затянул пижон, явно намереваясь прочитать мне мораль вместо того, чтобы извиниться.
— Да неужели? — ехидно искривив губы, припечатала взглядом зажравшегося "алигаторха". — То есть это я — счастливый владелец БМВ, нагло наехавший на вас посреди жилого квартала?
Морду у красавчика мгновенно перекосило, и он запыхтел, как паровоз, гневно раздувая ноздри аристократично-породистого носа.
— Вы сами бросились мне прямо под колеса, — не желая сдавать позиции, возразил он.
— А не надо так коварно выпрыгивать из-за угла. Здесь, между прочим, дети ходят, — резонно заметила я, болезненно поморщившись, когда машина подпрыгнула на ухабе, и изрядно помятая "Марфа Васильевна" смачно припечаталась об сиденье комфортабельного "гроба".
— Я отвезу вас в больницу, — искоса на меня зыркнув, мрачно заявил мужик, кажется, совершенно не собираясь спрашивать моего мнения на этот счет.
А я, надо сказать, всеми фибрами души была против. Перспектива провести Новый Год в приемном отделении травматологии, созерцая вместо Деда Мороза и "Голубого огонька" людей в белых халатах, мне как-то не улыбалась. В аду я сегодня уже была.
— Значит, так, — громко хлопнула ладошкой по приборной панельке. — Снежков с меня на сегодня хватит.
— Кого? — вытаращился на меня мужик.
— На дорогу смотри, антихрист. Ты, поди, не Мишка Шумахер и договоренности у тебя с Семен Семенычем явно нету.
— Что? Какой еще договоренности? — у красавчика нервно задергался глаз, а следом за ним и гладковыбритая щека.
— Взаимоудобственной. Мы рады вам — вы благодарны нам. Остановишь свой "гроб" возле того дома, — показательно ткнула пальцем в девятиэтажку, в которой жила Люська.
— Зачем? — подозрительно прищурился черноглазый, но все же вырулил к нужному мне дому.
— Мы с "Марфой Васильевной" еще перед тобой не отчитывались, — решила съязвить я напоследок.
Красавчик воровато оглянулся на заднее сиденье, кого-то там выискивая взглядом, а не найдя, опасливо переспросил: