Невезучая
Шрифт:
Напевая песни советских лет, покрасила водоэмульсионкой потолок. Стоя на козлах с кистью в руках, я ощущала себя художником-авангардистом, работающим в совершенно новой манере. Справилась за два дня. Играючи. Маленькие объёмы: квартира – то – двухкомнатная!
Пританцовывая под современную диско-музыку, зачистила и белой краской выкрасила окна, двери, батареи. С покраской последних пришлось повозиться. Руки у меня – немаленькие, в них тоненькую кисть не очень-то удобно держать. А уж просовывать кисть между чугунными секциями, закрашивая радиаторы с внутренней стороны, так просто головная боль!
Чертыхаясь на отсутствие столь нужной мне сейчас ещё одной пары рук, оклеила стены новыми обоями. Правда, в спальной местами не совпадал рисунок, а на кухне (последний бастион!) обойные полосы почему-то лезли друг на друга. Ну, так я же – не строитель, и у меня всего лишь одна пара рук. Знаете, как мне было обидно, когда, натирая коленки о засыпанный строительным мусором пол, я терпеливо приклеивала нижнюю часть обойной полосы, и в это время мне на голову валилась, приклеенная несколькими минутами ранее её верхняя часть? До сих пор поражаюсь, как всего лишь за две недели я оклеила обоями двухкомнатную квартиру? Объемы-то какие!
В абсолютной тишине, с довольно частыми временными интервалами я сделала генеральную уборку. Ощущала себя солдатом, получившим три наряда вне очереди. Да и бабушкина квартира блестела не хуже какой-нибудь солдатской казармы накануне визита высокого начальства. Знай наших!
Тяжело дыша, развешала и расставила всё по своим местам. Оглянувшись вокруг, чуть не расплакалась от умиления и гордости. Захотелось самой себе дать звезду Героя. Честное слово, я её заслужила! Ремонт и уборка двухкомнатной квартиры, отнявшие у меня почти полтора месяца моей жизни, наконец, закончились. От неожиданного, уже отчасти позабытого чувства свободы, у меня даже заболела голова. Господи, как мало человеку нужно для счастья!
Однако счастье моё длилось, увы, недолго. Довольно скоро головная боль возобновилась, и по вполне конкретному поводу: пришло время уезжать. Ведь я, как сорока-белобока рассказала всем, кому только могла, о предстоящем мне переезде из города в деревню, и теперь отступать от своих слов было поздно.
Конечно, жизнь вдали от близких, моё внедрение в новый для меня социум, отсутствие привычных удобств и домашней библиотеки под рукой отчасти меня пугали. И, хоть я точно знала, что поеду в деревню, в то же время я оттягивала этот момент, как могла. В принципе, ничего удивительного. Классический случай из разряда: «И хочется, и колется». Всё в духе нашего народа.
Но ремонт, к сожалению, закончился, увиливать дальше от решения проблемы было нельзя, и я отправилась в министерство образования Ленинградской области, так как в сельской местности со своим филологическим образованием я могла работать только в школе. Как видите, за свои глупости я готова была заплатить довольно высокую цену. Но кто бы это оценил!
В школьном отделе меня встретили абсолютно искренним, недоумённым взглядом: о какой работе в школе может идти речь, если на дворе – сентябрь, учебный год начался ещё неделю тому назад, и все школы кадрами уже полностью укомплектованы? Мне бы после такого ответа взять ноги в руки, да бежать, весело напевая: «Я сделала всё, что могла, и совесть моя чиста!» А я от неожиданности захлопала глазами и начала мямлить какую-то ерунду про семейные обстоятельства, не позволившие мне заняться поиском работы раньше. Увидев мою растерянность, сотрудник школьного отдела – толстый лысый дядька лет пятидесяти, смягчился и, предложив мне сесть, принялся куда-то звонить.
Маленькое, продавленное старое кресло, обитое выцветшей клетчатой материей, оказалось очень уютным. Пригретая ласковым сентябрьским солнцем, я и сама не заметила, как заснула. Очнулась от громкого голоса, радостно вопившего в трубку:
– Договорились, Ивановна! Завтра будет у тебя. Как фамилия, говоришь? Сейчас узнаю.
Глядя на меня весёлыми глазами, и перегнувшись через стол (наверное, для того, чтобы лучше слышать), лысый дядька спросил:
– Как фамилия-то твоя, будущая учительница?
– Иванова, – пролепетала я, в эту минуту вдруг отчётливо осознав, что хиханьки-хаханьки закончились, и школа – это не только серьёзно, но уже абсолютно реально.
– Ивановна, ты её ни с кем не перепутаешь, – откинувшись на спинку кресла, кричал мой собеседник (видно, у него со слухом были проблемы). – У неё фамилия такая же, как твоё отчество. Что, говоришь, она тебе уже нравится? Ну, завтра увидишь.
– Постойте-постойте! Я не могу выехать завтра, – в ужасе от того, что всё вдруг так быстро закрутилось-завертелось, я вскочила с кресла. – Мне нужно время, чтоб подготовить вещи, книги, методички.
– Время, говоришь?
Чиновник нахмурился и отодвинул от уха телефонную трубку, из которой слышался какой-то непонятный треск.
– Ну, хотя бы недельки две!.. – взмолилась я, вспоминая обо всех своих незавершённых делах, которые я отложила «на потом», приступая к ремонту в бабушкиной квартире.
– Ивановна, она хочет приехать к тебе через полмесяца, – вновь придвинув к уху телефонную трубку, начал кричать мой собеседник. – Вот-вот, я тоже говорю, что это долго. Там и первая четверть, глядишь, закончится. Что? Ладно-ладно, договорились. С тебя, Ивановна, мешок картошки, нет, лучше – два! Всё, пока-пока!
– Иванова, – внушительно сдвигая брови и вновь перегнувшись через стол, сказал работник минобразования. – Полмесяца тебя никто ждать не будет. Могу дать максимум одну неделю на сборы. Сама понимаешь, в стране – безработица и, если ты сегодня не займёшь вакансию учителя русского языка и литературы, завтра её займёт кто-нибудь другой.
– И куда же вы хотите меня направить? – тяжело вздохнув, спросила я.
– В Чудикинскую среднюю школу. На, держи направление. Я его тебе выписал, пока ты в кресле спала.
Покраснев от смущения, я спросила, как мне до этой школы добраться?
– Проще простого! Сядешь на Московском вокзале на электричку, доедешь до Малой Вишеры, пересядешь на рейсовый автобус, и он довезёт тебя прямо до нужного места! Остановка – в нескольких метрах от школы. Я это точно знаю, сам когда-то в молодости там работал.
– И – хорошая там школа?
В моём голосе прозвучала надежда. Нет, скорее мольба человека, который очень сильно хочет услышать утвердительный ответ.