Невезуха
Шрифт:
Я полез в рюкзак, достал сухпай, открыл его и начал жевать, задумчиво глядя по сторонам. Небо понемногу становилось серым, желто-зеленая луна свинтила за деревья и светила оттуда, так что темно не было. По всем приметам скоро должно было взойти голубое солнце, по крайней мере об этом мне говорил коммуникатор, закреплённый на руке. Крепкая штука, точно для военных сделана, сколько уже всего прошел, а ему хоть бы что, даже зарядки не просит. Все еще дает какую-то информацию, которую я большей часть даже не замечаю, как-то пытается помочь. Увы, я не привык
Еда и сон стали именно тем, что как-то примирило меня с этой планетой. И я смотрел вокруг спокойно и лениво. Ну, другой мир, и что? А часто такое бывает. Приедешь в какой-нибудь замызганный городок, злой и усталый, а наутро проснулся, сходил в кафешку, поел, и смотришь на мир уже совсем другими, даже немного добрыми, глазами. И все кажется не таким уж плохим. Жить можно, притом везде, и здесь на этой планете тоже. Правда, недолго. Долго тут не поживешь, грохнут аборигены, причем обязательно.
— Мия, — позвал я искин. — Ответь.
— Слышу тебя, Макс, — девичий голос дрогнул. — Вижу, зверь ушел. И ты живой, это хорошо. Извини, что я тебя так разбудила, но иначе ты не слышал. Кстати, потратила на разряд часть своего аккумулятора, а у меня и так его немного осталось.
— Куда нам идти? — спросил я. — Как я понимаю, у нас сейчас один путь, к развалинам этой древней базы, или есть другие мысли?
— К развалинам базы? — переспросила Мия удивленно. — Откуда ты знаешь, что мы должны идти к развалинам, а не просто к точке, откуда шел сигнал?
— А мне сон приснился, — ответил я честно. — А в нем ты и я, вместе шли по лесу к развалинам базы. Может это и неправда, но во сне у тебя были черные волосы, голубые глаза, чуть вздернутый кверху носик, а надето на тебя было красное платье с желтыми пятнами.
— Это было мое любимое платье, пока меня не забрали у родителей, — вздохнула Мия. — Получается, ты вправду видел меня. Я тебе понравилась?
Извечный женский вопрос, куда от него деваться?
— Понравилась, — честно ответил я. — Ты очень симпатичная девочка, умная и добрая.
— Была умная и добрая, — вздохнула Мия. — А теперь просто искин, без тела, без голубых глаз и без любимого красного платья с желтыми пятнами.
— Бывает, — ответил я, идя к кустам, понятное дело зачем. Хоть и непонятно, зачем куда-то надо идти? Кто увидит? Тут же никого нет. И зачем надо обязательно на ствол мочиться? Привычка, что ли, у нас, мужиков, такая? Сделал свои дела и только тут подумал, что все это время разговаривал с Мией. Не то, чтобы я очень стесняюсь женской половины, в больницах от этого быстро отучаешься. Особенно когда симпатичные медсестры заставляют тебя снять штаны, чтобы воткнуть тебе в мягкое место шприц. Сначала как-то неудобно бывает, а потом становится все равно. — Я вот тоже урод.
— Ты не урод, — ответила Мия. — У тебя все нормально и хорошо, и даже там.
— Блин! — буркнул я. — Подглядывала, что ли? А чем?
— Благодаря нашему странному подключению я могу видеть твоими глазами, — ответила
— Наверное, могло бы, — я достал паек, разогрел его и стал есть. Гадость, между прочим, страшная, то ли мне попалась не та упаковка, то ли вкус у меня изменился, но есть было можно, и я ел. А куда деваться? Основные потребности человека есть да спать, остальное можно стыдливо упустить. — В жизни многое бывает странного и непонятного. Кстати, хотел спросить, почему ты не видела тот сон, что видел я, если у нас с тобой такая полная связь?
— Сон видится не глазами, — сказала Мия. — И это не мысли, это поток образов, который, к сожалению, я не могу видеть, так как он в твоем мозге. А мне бы очень хотелось увидеть себя снова. Память с годами становится слабее, образ расплывается, и я уже давно перестала ощущать себя девочкой.
— Я тоже давно перестал себя видеть мальчиком, — вдохнул я. — И чаще всего во снах вижу себя большим и грубым мужиком с битой в руках, хоть и понимаю, что ею многие проблемы не решить.
— А что такое бита? — спросила Мия. — И как ею можно решать проблемы?
— Бита, это такая палка-объяснялка, — я зашагал туда, где ощущал эту древнюю базу. — Вот рассказываешь человеку, поясняешь, что так делать нельзя, а он не понимает, но стоит тебе взять в руки эту палку-объяснялку, как человек мгновенно начинает соображать. Смотришь, он уже и поддакивает в нужных местах, и кивает там, где необходимо. Нормальная, в общем, и очень нужная в любом деле вещь. У нас на Земле обычно ее возят с собой автомобилисты, и с ее помощью объясняют друг другу правила уличного движения. Правила у нас очень сложные, без биты их никак не разъяснить другому.
— У вас даже по улицам ходят по каким-то правилам? — удивилась Мия. — А зачем это нужно?
— Это у нас власть такая, — ответил я. — Ей нравится создавать разные правила, а за нарушения их брать штрафы, так она дополнительные налоги себе на хорошую жизнь скапливает. А собирают эти штрафы стражи, которым выдают такие специальные полосатые палочки, чтобы их издалека было видно. Они находя укромное место, прячутся и ловят всех, кто там ходит и ездит. Выскакивают из-за кустов, палками машут, и все им подчиняются.
— Глупо как-то, — заметила Мия, — идти по улицам и смотреть с опаской по сторонам, не бежит ли кто навстречу с полосатой палочкой. Возьмут, остановят и потребуют у тебя деньги, потому что ты как-то не так идешь.
— Ну, вот такие у нас власти, — пожал я плечами. — Они с утра до глубокой ночи сидят и размышляют, как у простого народа денежку отобрать, вот и выдумывают много чего. То объявят, что у нас люди живут очень долго, поэтому старость надо отменить, чтобы все работали до самой смерти, то введут сбор на то, чтобы дома каждому ремонтировать.