Невидимая битва

Те, кто совместными усилиями подводили Пушкина к дуэли, принадлежали к одной могущественной религиозно-политической организации. Это был «самоотверженный» труд целого коллектива единомышленников…

Мегалиты, гигантские каменные сооружения «первобытных людей», образуют на поверхности планеты единую техническую систему, способную генерировать направленные потоки энергии…

Масоны причастны не только к «жидомасонскому заговору», но и к созданию фашизма. Только эти масоны не имеют никакого отношения к масонству Суворова, Пушкина и Гёте. Это другое масонство…

Главный замысел «Протоколов сионских мудрецов», оказывается, заключался в том, чтобы подорвать духовное

Перед двумя мировыми войнами — Первой и Второй — происходил интересный процесс искусственного ускорения технического прогресса. Некто, очень увлеченный игрой в солдатики, стремился сделать эту игру наиболее захватывающей…

Если верить сводкам уфологов, инопланетяне посещают наш мир в строгом соответствии с нашим земным календарем. Но инопланетяне ли это?..

Наука, как говорят о том сами ученые, рождает суеверий и мифов не меньше чем религия. И эти суеверия, мифы — одна из мощнейших сил, влияющих на наше сознание, а следовательно и на нашу историю…

Что бы значило это перечисление таких не связанных друг с другом тем? Таких странных тем. Но в том-то и дело, что темы эти оказываются теснейшим образом связанными друг с другом, когда предпринимаешь попытку рассмотреть их внимательно, без предубеждения и в сопоставлении. И что еще более удивительно, эти темы вполне поддаются логическому анализу, и именно благодаря рассмотрению истории в ее целостности, совокупности. Так получается заглянуть за театральные декорации истории, за ее ширму. И тогда удается увидеть ее, может быть, самых главных актеров, тех, кто ее творят.

Я просто приглашаю читателя в путешествие по океану сокровенной истории, чтобы самому в этом убедиться.

Иногда мы становимся свидетелями странных происшествий. Они входят в нашу повседневную жизнь как бы откуда-то извне, из другой реальности, резко отличаясь от привычных явлений своей непостижимой, таинственной логикой. Обычный ход вещей на время сворачивает с понятной проторенной колеи, и мы удивляемся: а что это было?

Взять, например, простое московское метро. Казалось бы, что особенного может ожидать человека в этой толчее людей и поездов. Сама каждодневность поездок заставляет москвичей при входе в подземку отрешаться от стремительно бегущего окружающего мира, погрузившись в чтение газеты или размышление над какой-нибудь насущной проблемой.

Но вот наступает обычный весенний день 30 апреля 1977 года.

Москва, метро, Кольцевая линия. Наверху кипит и снует по улицам обычная жизнь самых что ни на есть обычных «застойных» лет, а внизу, там, где поезда круг за кругом гоняют по тоннелям воздух, происходит нечто интересное.

В одном из вагонов внимание пассажиров обращают на себя четыре человека в одинаковой одежде, похожей на какую-то иностранную военную форму. Трое из них сидят на одной стороне, четвертый — напротив. Сидят совершенно молча и неподвижно, неестественно выпрямив спины по струнке и устремив перед собой взгляд, которого не могут выдержать некоторые пассажиры. Они пересаживаются подальше от этой группы. Все здесь мельком, заходят и выходят, и наблюдать за «странными иностранцами» некому.

Но находится один наблюдатель, которому жизнь дает шанс обнаружить еще одну значительную деталь в этом событии. Он через полтора часа опять садится на метро Кольцевой линии и попадает волею случая в тот же вагон. Оказалось, что никто из той странной группы не сдвинулся с места. Те же застывшие, напряженные позы, те же сосредоточенные взгляды, никаких перемен за все это время. Тогда озадаченный очевидец пересаживается в соседний вагон, откуда можно незаметно наблюдать за этими «странниками», и сидит в нем столько, сколько позволяет свободное время. Так он проезжает аж четыре круга, а «странники» не собираются не то что выходить, а даже пошевелиться, продолжая и дальше наматывать круги по Кольцевой.

Такое наблюдение в 1978 году передал уфологу Феликсу Юрьевичу Зигелю студент МФТИ Валерий Соколов. [1] Вопросов оно рождает великое множество, но некоторые из них позволяют подойти к нескольким намекам, может быть, приближающим нас к объяснению.

Что означала напряженно-выпрямленная спина в позах всех четверых «странников»? Идеально прямой позвоночник — обязательное условие для медитации у йогов, и не было ли это неким групповым сеансом особого психического сосредоточения? Тогда какова его цель? Не указывает ли траектория движения этой медитирующей группы, сидящей в двигающемся по кругу поезде, на сходство с круговыми вращениями колдунов, шаманов и магов, нагнетающих так энергию в своих обрядах? Может быть, 30 апреля 1977 года центр Москвы оказался в кольце особого психо-энергетического воздействия со стороны некоей оккультной группы?

Так, несколько правильно поставленных вопросов позволяют в какой-то мере рассеять покров тайны вокруг этого события, который поначалу мог показаться совсем непроницаемым.

И получается, что для разгадки многих явлений, называемых аномальными, в большинстве случаев не хватает нескольких звеньев, дополняющих общую их картину и связывающих «аномальные» явления в единую схему этой таинственной и чарующей «Потусторонней», «Иной», «Параллельной» жизни.

Очевидно, что понять законы, двигающие и управляющие миром «феноменов», можно только беря этот мир уникальных и во многом неповторимых вещей во всей его целостности, во всех деталях. Не пропуская ничего, что могло бы показаться самым нелепым или незначительным.

Мир феноменов, мир чудес и тайн. Если мы войдем в него, в его сказку, будет ли это методом научного познания? И не поступим ли мы по-детски наивно? Ведь только дети живут постоянным поиском и ожиданием чуда, а взрослым даже как-то неловко придавать такое значение всем этим несерьезным темам. Иногда даже говорят — «нездоровым темам».

Две тысячи лет назад на Землю пришел Учитель жизни, который поступал по-детски наивно, не по-взрослому, и учил: «Будьте как дети».

А совсем недавно, в двадцатом веке другой великий Учитель науки, открывший для нас законы света и мироустройства, говорил, что обязан своим познанием всего лишь простому детскому любопытству. Его, нобелевского лауреата, детская простота заставляла избегать всяких великосветских приемов, ужинов и банкетов, и любимыми развлечениями были игра на скрипке да решение с соседской девочкой математических задачек.

И, конечно же, размышление над тайнами мироздания. «Самое прекрасное, что выпадает на нашу долю, — писал Эйнштейн, — это таинственное. Именно тайна лежит в основе того чувства, из которого вырастают искусство и наука. Тот, кому неведомо удивление, кто не умеет поражаться, тот, можно сказать, мертв, и глаза его потухли».

Тайна, удивление, недоумение заставляют нас искать ответы на вопросы, будят наше сознание, притупленное и затуманенное обыденностью. Может быть, потому от детства еще мы так любим слышать весть о чуде, которая заставляет нас встрепенуться, пробудиться к простой детской непосредственности, давая ощущение, переживание полноты жизни.