Невидимая река

Маккинти Эдриан

И повесил трубку.

Наступил следующий день. Гроза разразилась около десяти часов. Гром и молнии сотрясали здание. Пошел град, и градины были величиной с мяч для гольфа.

– Мерзость, – глядя в окно, сказал я, просто чтобы что-то сказать.

– Да уж, – согласился Пат. – По радио передали, что будет холодный дождь с градом. Что за погода для июля? Хотя дождь нам совсем не помешает. Хорошо бы он зарядил месяцев на шесть.

– Ты прав, все лучше, чем жара.

– Нет, ты только посмотри! Из окна

ни черта не видно! Даже где кладбище не разобрать. Твой план – дерьмо. Я так и знал. Я же тебе говорил! А ты настаивал, – сурово произнес Пат.

– Со мной все будет в порядке.

Пат выругался и пошел варить кофе. Мы смотрели на часы. Скоро полночь.

– Ладно, мне пора идти.

– Можно я скажу тебе только одну вещь? – спросил Пат.

– Ну.

– Эта встреча ничего не даст, – сказал Пат, в его слезящихся глазах застыла тоска.

– Пат, я хочу достать этого козла, он убил моего лучшего друга, я должен, я вынужден довести это дело до конца.

– Ничего ты не должен, Алекс, – умоляющим голосом произнес Пат.

– Должен.

– Чего, по-твоему, ты сможешь добиться?

Я на мгновение задумался. Чего я, собственно, хотел? Хотел сделать что-то Чарльзу наперекор, наорать на него, вынудить во всем признаться; я хотел, чтобы он пошел сдаваться в полицию, хотел привести его туда, увидеть его рожу, хотел его смерти… Много всего.

Я надел свитер, бронежилет, куртку и шерстяную шапку от дождя.

– Ты уверен, что он придет один? – спросил Пат.

– Уверен. Никого вовлекать нельзя. Вот увидишь, – успокоил его я.

– Будь осторожен.

– Постараюсь.

Я вышел из квартиры, спустился вниз. Перешел улицу и направился к главному входу на кладбище. Вошел на территорию. Я собирался обойти кладбищенскую стену со стороны реки. В этом месте набережная заросла деревьями, мне оттуда все будет хорошо видно, меня же рассмотреть невозможно. Чарльз об этом не догадается, в Форт-Моргане он вряд ли ориентируется. Он объявится, подойдет к укрытию в центре кладбища, будет ждать меня, а я уже буду за ним следить.

Я медленно и осторожно продвигался вдоль стены. Град сменился ледяным дождем. Кругом черным-черно. В десяти футах уже ничего нельзя разглядеть. Я остановился среди деревьев футах в пятидесяти от укрытия.

Полночь. Медленно проползли еще несколько минут.

И тут появилась невысокая фигура в белом плаще. Не Чарльз. Кто это? Амбер? Этот скот снарядил тебя выполнять всю грязную работу? Все дерьмо за ним вывозить?

Я наблюдал за ней. Выжидал. Она подошла ближе.

Амбер. Неужели это правда ты? Я все стоял за деревьями. Вроде бы она. Я улыбнулся. Подкрался поближе, прошел немного вдоль берега, пока не оказался всего в двадцати футах, скрытый пологом леса и ночи.

– Амбер, – наконец позвал я.

Она не слышала. Прислонилась к согнутой опоре, игравшей роль коновязи.

– Амбер! – окликнул я уже громче.

Она обернулась, пробежала глазами по могилам и уставилась в гущу деревьев, глядя в мою сторону,

однако не видя меня. Капюшон плаща был накинут на голову, но определенно это была она. Ни у кого больше не могло быть такой осанки. Даже в плаще она выглядела сексуально. Основное оружие из ее арсенала. И пока я стоял, глядя на нее, думая об этом, пожирая ее глазами, меня осенило, в чем был мой прокол. Какой же я наивный! Наивный мальчик из Ирландии. Из глубинки.

– Алекс? – прозвучал ее голос.

Это действительно она!

– Амбер, я понял, на чем спалился.

– Выходи оттуда, иди сюда, поговорим как цивилизованные люди. – Она говорила уверенно, даже повелительно.

– Та фраза, шутка. Правда же?

Молчание.

– Насчет Камасутры, двадцать первой позы. Черт побери! Ты же так и остолбенела, когда я это сказал. И ты рассказала Чарльзу. И он пришел убить меня.

– Вылезай оттуда и поговорим, глядя друг другу в глаза, – сказала она с ледяным спокойствием. Это мне нравилось в ней.

– Камасутра, номер двадцать один. Эти слова сказала мне однажды Виктория. Виктория Патавасти. В шутку, ради забавы. Чтобы я расслабился. Шутка с намеком на нее саму. Потому что она из Индии. Но она повторила эту шутку тебе, так? Ты же спала с ней, верно? Трахала ее, чтобы она выдала тебе пароль. Или информацию. Я прав, скажи мне, Амбер, я прав?

– Подойди сюда. Я еле тебя слышу, – проговорила она тихо и спокойно. Конечно, она ничего не подтвердит и не опровергнет. Это я понимал.

– Ты все повторяла: «Каррикфергус». Это слово было паролем? Может, да, а может, и нет. Теперь это уже не имеет значения. Каким-то образом ты его узнала. Совратила ее, завоевала ее доверие. Ты, Чарльзова шлюха, вытянула у нее не только пароль! Ты еще должна была выяснить, можно ли подкупить Викторию.

– Похоже, ты пьян, Александр, я не знаю, о чем ты говоришь. Или у тебя в голове помутилось, ты бредишь? Иди сюда, я помогу тебе.

Я едва сдерживал ярость:

– Нет уж, стой там и слушай, мать твою!

– Да я понять не могу, о чем ты… Мне жаль, но ты не в своем уме. – Она произнесла это мягко, покровительственным тоном, как социальный работник или сестра-сиделка в сумасшедшем доме.

– Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь. Алан Хоутон – помеха номер один. Виктория Патавасти – второй номер. Ты совратила ее, она колебалась, но ты же так красива, черт бы тебя побрал! Ты отымела ее. Вероятно, при помощи той штуки, которая лежит у тебя в шкафу.

– Это омерзительно! Ты и впрямь надрался или обкололся. Ради бога, Алекс, поверь мне, я не понимаю, о чем ты!

– Врешь! Ты с ней трахалась. Чарльз тебе приказал. А она, скорее всего, никогда не делала этого с женщиной, нервничала, вот и пошутила. Повторила свою шутку, будь она неладна. Она сверху, ты под ней. «Это двадцать первая поза из Камасутры», – сказала она. Я идиот. Ты же сразу об этом вспомнила.

– О боже! Я просто теряюсь. Ты несешь ахинею, – сказала Амбер уже с некоторым раздражением.