Невидимка
Шрифт:
Мент пришел домой, не раздеваясь, сел за стол и позвонил.
– Коля, это ты? Это Степанович. Можешь, приехать ко мне? Сейчас. У меня неприятности. В командировке? Ладно. В другой раз. Хорошо. Приезжай через неделю. Нет, ничего не изменится.
– Витя, привет? Чем ты занимаешься? Ничем? А можешь ко мне приехать? У меня неприятности. Жена не пустит? Совсем обнаглела? Да дай ей в рожу. Ладно, понял. Привет передавай тогда.
– Игорь? Слышно меня? Игорь, это ты? Слышно меня. Плохо? А так?
– мент походил по комнате, поискал точку уверенного приема.
– А так? А так? Слышно меня? Это Степанович. Сте-па-но-вич. Слышно? Блядь, что за прием?
Видимо, на этом список друзей Степановича был исчерпан.
– Никому менты не нужны, пока у гражданских все хорошо, - вздохнул полковник, помыл ноги в тазике, горячей воды не было во всем городе, вытащил из холодильника бутылку водки, налил стакан и выпил. Практически без перерыва он повторил. После этого, он, разделся, лег на кровать и заснул, хотя было только семь часов вечера.
Мне ничего не оставалось, как потихоньку покинуть помещение. Захватив с собою форму.
22.
Я постирал форму Степановича, потому что она буквально стояла колом. Из-за пота и пыли.
Я был абсолютно трезвым, а значит, видимым, в форме полковника, когда встретил Алика - у дома хозяйки "Фортуны", пошел за ним. Когда мы отошли подальше от дома, я сказал, очень сильно волнуясь:
– Молодой человек, можно вас на секунду.
Он остановился.
– Я хотел вам сказать, что вы еще так молоды, вы еще не знаете, каким жестоким может быть мир. Вам и Леониду Ивановичу лучше бежать. Я работаю на хозяйку. У меня есть запись. Я знаю, что вы хотите убить ее и Дашу, но сначала убьют вас. Вам угрожает смертельная опасность. Вы мне чем-то нравитесь и мне вас жаль.
– Чувак, ты кто такой?
– спросил Алик.
– Я работаю в милиции, я подполковник Симонов.
– А что же погоны у тебя полковничьи?
– Вот это я прокололся, вот это невнимательность.
– Я оговорился, конечно, я полковник Симонов.
– Где-то я тебя видел, - Алик задумался и внимательно посмотрел на меня.
– Вы не могли меня видеть, я недавно приехал из другого города. Меня прикомандировали к райотделу, - сочинял я на ходу, чувствуя, как холодеют мои ноги.
– Не пизди. Ты - художник, который рисовал машины, я видел тебя на фото в газете. В общем, ты иди домой, мы к тебе с Леонидом Ивановичем вечером заскочим. Объяснишь, откуда про нас знаешь.
23.
Они нашли меня быстрее, чем я думал. Как-то они очень быстро сработали. Видимо, речь шла о больших деньгах.
Когда я поднялся к себе на четвертый этаж, увидел, что у моей двери стоят два типа. С них запросто можно было бы писать босховского Христа. Не самого Христа, а сопровождающих его на Голгофу лиц.
Типы ковырялись в замке моей двери, Видимо, хотели зайти. В руках у них была газета со статьей про авторынок Фортуна и с моей фотографией.
– Он?
– спросил один из них.
– Вроде он.
Я выскочил из подъезда. Куда бежать? К Сергею, конечно. Куда я еще мог бежать?
Но как они меня так быстро вычислили. Я же не настолько известен в этом городе. А может, известен? Как ни странно, в моей голове, переполненной страхом и ужасом, оставалось место для таких дурацких мыслей.
Недалеко от моего дома я заметил микроавтобус с затемненными окнами. Эти два типа сели в микроавтобус и поехали за мной.
Конечно, они бы меня догнали, если бы не ремонт водопровода. И сопутствующие ему канавы. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Хотя какое это счастье, так, мелкая удача. Но спасибо и на этом. Я перепрыгнул через канаву, а им пришлось объезжать целый квартал.
Слава богу, Сергей был в гараже. Вот это уже действительно счастье.
Сергей открыл мне дверь, но я его сразу не увидел.
– Я здесь, - услышал я абсолютно трезвый голос Сергея и увидел огонек сигареты.
– Серега, у тебя нормальный голос. Научился бухать не пьянея?
– А я не пьяный.
– А почему я тебя не вижу?
– А вот так. Я уже второй день сам себя не вижу, - сказал он мрачно.
– Моя новая разработка. Самогон "Полная невидимость". Как говорится, проверил на себе. В общем, жизнь моя пошла прахом. Такие дела.
В это время мы услышали, как в дверь кто-то постучал.
– Мы знаем, что ты здесь, открывай.
– Серега, выручай, у тебя осталась "Полная невидимость"?
– Осталась. Но, я же говорю, я уже второй день себя не вижу. Моя гипотеза, что это навсегда.
– Да ты что? И как быть.
– Смотри сам. Я же не знаю, кто там за дверью? Они хотят тебя убить?
– Я думаю, да.
– Тогда, пей. Тогда, выбора нет.
И я выпил.
24.
Сейчас я понимаю, что можно было воздержаться, и не пить, и остаться видимым, нарисовать портрет идеальной незнакомки, и стать знаменитым, и умереть. Или, наоборот, нарисовать, умереть и стать знаменитым. И, может быть, моим именем со временем назвали бы местное художественное училище.
Может быть, они переломали бы мне руки-ноги, но я остался бы видимым и не стал бы рисовать никакую незнакомку, тем более, что у меня были бы сломаны руки. Тоже, кстати, вариант. И я бы сейчас работал на каком-нибудь заводе типа вертолетного, разнорабочим. Наверное, это лучший вариант.
А тогда я просто испугался и был не в состоянии строить такие долгосрочные планы.
В общем, я выпил. Когда эти босховские персонажи сломали замок, перед ними был пустой гараж (мы с Сергеем спрятались в смотровой яме, сели на баллоны с огурцами), валялась форма полковника милиции, пахло самогоном и сигаретами. Но видимых людей не было.
Вот такие дела.
Где Сергей, я не знаю. Может быть, он где-то здесь.
– Сергей, ты здесь, дай знать?