Невидимые миру слезы. Драматические судьбы русских актрис.
Шрифт:
Народная артистка СССР (1978).
Снялась в фильмах:
1955 — Вольница
1956 — Полюшко-поле
1957 — Сестры
1958 — Восемнадцатый год
1959 — Хмурое утро
1961 — День, когда исполняется 30 лет
1963 — Русский лес
1964 — Палата
1965 — Год как жизнь
— Первый посетитель
1966 — Дачники
— Неизвестная…
1967 — Они живут рядом
1968 — Интервенция
1968 — Ошибка Оноре де Бальзака
1970 — Любовь Яровая
— Расплата
— Семья Коцюбинских 1972 — Опасный поворот
1977 — Риск — благородное дело
1979 — С любимыми не расставайтесь
1980 —
— Жиголо и Жиголетта
1981 — Контрольная оп специальности
— Товарищ Иннокентий
1982 — Год активного солнца
1984 — Время и семья Конвей
— Берег его жизни 1992 — Сумасшедшая любовь
Галина Сергеева: загадка актрисы
Старенький автобус, натужно урча, подошел к остановке и выплеснул из своего душного чрева новую порцию отдыхающих пролетарской здравницы «Мисхор». Высокий светловолосый мужчина, одетый по местной курортной моде в полосатую пижаму, неспешно прогуливался по улице и со снисходительностью бывалого человека посмеивался над восторгами приезжих, впервые увидевших пальмы и цветущие магнолии. Его цепкий взгляд сразу выхватил из этой пестрой толпы стройную девушку с яркими пухлыми губами и копной темных волос. Казалась, она одна не разделяла общей радости. Возможно, потому что у ее ног стоял большой и явно тяжелый чемодан. Наконец она вздохнула и, с трудом оторвав его от земли, медленно двинулась по дороге. Повинуясь безотчетному порыву, мужчина бросился к ней и протянул руку:
— Давайте помогу!
Девушка с опаской посмотрела на незнакомца, но уступила. По пути выяснилось, что неожиданный помощник знает, где находится театральный дом отдыха, куда она направлялась, потому что отдыхает там же. Когда они пришли на место, красавица независимо спросила:
— Сколько я вам должна?
Ее спутник оскорбился:
— Я Иван Козловский!
Девушка равнодушно пожала плечами:
— А я Галина Сергеева.
В тот момент имя Иван Козловский ей ничего не говорило, потому что двадцатилетняя актриса была так занята работой в театре и кино, что на остальную жизнь у нее просто не оставалось времени. Как и ее спутнику имя новой знакомой: фильм «Пышка», в котором Сергеева только что снялась и который сразу и навсегда сделал ее звездой, был закончен, но на экраны еще не вышел.
Именно за эти съемки, проходившие в авральном режиме и сложнейших условиях, Галина для поправки здоровья была премирована первой в своей жизни путевкой на курорт. А тридцатичетырехлетний Иван Козловский, который, кстати, показался молоденькой актрисе почти что пожилым человеком, к тому времени уже был ведущим солистом Большого театра и имел не только славу первого тенора страны, но и массу поклонниц, которые подстерегали его на каждом шагу и, визжа от восторга, обрывали на память пуговицы с пиджаков. Сегодня можно утверждать наверняка, что именно с них началось движение музыкальных фанатов.
Так произошло знакомство двух талантливых и ярких людей, которое переросло в огромную любовь всей их жизни. Любовь — подарок, любовь — наказание.
Иван Семенович Козловский при жизни стал легендой: почитаемый, до конца своих дней востребованный и всеми оплакиваемый, когда 21 декабря 1993 года, он, ровесник века, умер и был похоронен на Новодевичьем кладбище.
Его великая любовь, Галина Ермолаевна Сергеева, тихо скончалась 1 августа 2000 года на восемьдесят шестом году жизни, самим фактом смерти вызвав волну удивления и интереса к своей персоне: неужели же все эти годы она была жива?
В 1934 году после выхода на экраны «Пышки» двадцатилетняя Сергеева ярким метеором взлетела на советский кинонебосклон, навсегда заняла на нем звездное место, снялась за девять лет в семи фильмах и через несколько лет канула в безвестность. Из ее фильмов остались только два: «Пышка» — в истории кино, «Актриса» — в сердцах и памяти зрителей. Почему так получилось? Разгадку этой тайны она унесла с собой.
— Мамочка всегда была необычайно яркой, — вспоминала ее старшая дочь Анна Ивановна Козловская (1938–2007). — Ей все давалось очень легко. В силу ее красоты и рано проявившегося таланта ее принимали везде.
Жизнь Галочки начиналась как сплошное везение и предвещала большое будущее: девочка из подмосковного Клина, единственная в многодетной семье фельдшера, мечтала о сцене и в шестнадцать лет добилась своего, став актрисой. В Ленкоме, где она служила, ее случайно увидел Михаил Ромм и понял, что нашел свою Руанскую деву и, как признавался позже, свой идеал актрисы и женщины. Судьба подарила им «Пышку».
Насколько это стало счастливым стечением обстоятельств, можно судить хотя бы по тому, что начинающему кинорежиссеру позволили снимать малобюджетное немое кино, даже не включенное в темплан 1934 года, когда Великий немой уже практически сдался под натиском звука, что заранее значительно сужало круг зрителей. Перед профессиональным переводчиком французской классики Михаилом Роммом и молодым оператором Борисом Волчеком стояла сложнейшая задача: все действие «разместить» всего в двух декорациях — в дилижансе и гостинице. Но немой фильм «из французской» жизни сразу стал сенсацией и классикой отечественного кинематографа, а режиссер и оператор — знаменитыми.
Известной стала и дебютантка Сергеева, что было совсем непросто, если учесть, что рядом с ней играли А. Горюнов, А. Файт, П. Репнин, М. Мухин, а также другие дебютантки в кино Фаина Раневская и Татьяна Окуневская. Красивая молоденькая артистка с пухлыми губками не затерялась на их фоне и доказала, что у нее помимо яркой внешности есть талант. Ей пришлось гораздо сложнее своих опытных коллег, потому что практически вся ее роль решена режиссером на крупных и средних планах. И малейшая фальшь оказалась бы заметной.
Сергеева безумно уставала, разрываясь между театром и съемочной площадкой, и поражала всех удивительной способностью мгновенно засыпать в перерывах между съемками. Для этого подходило любое свободное местечко, даже застеленный чем придется пол, а под голову она подкладывала книги. Ромм, все подмечавший цепким взглядом, использовал потом эту находку в фильме «Ленин в Октябре» в эпизоде, когда на конспиративной квартире Ильич укладывался спать и сортировал (по идеологическим критериям), какие книги под голову, а какие в ноги.