Невидимые тени
Шрифт:
– Была, Сань. – Валерия не может глаз отвести от блестящих граней бриллиантов. – Оказывается, была.
– Все женщины любят украшения. – Олешко достал из кучки крупный камень. – Просто одни готовы в этом признаться, а другие – нет. Женщина, которая любит цацки, однозначно любит секс.
– Павел! – Ника с опаской взглянула на мать. – Что за теории?
– Никуша, не будь ханжой, это наблюдение из жизни. Просто иногда мужья об этом не знают. – Олешко бросил бриллиант Майе. – А ведь все это принадлежит тебе. Их здесь тридцать четыре штуки, и я даже приблизительно не могу назвать их стоимость, но это шестизначное число. А эти дебилы просто держали их у себя – они убивали людей, не зная, что с ними делать. Теперь это твое.
– Да? Отлично. – Майя полюбовалась необычной
Ричи прыгнул на стол и, осторожно ступая между тарелками, принюхался к содержимому коробки. Потом, молниеносно схватив с тарелки Олешко кусок печенки, урча, прыгнул на пол и пристроился перекусить под креслом, всем своим видом выказывая презрение ко всему, что не годится в пищу. Эстетика несъедобного ему неведома.
– Все только начинается. – Павел устало трет переносицу. – Помнится, я вам говорил, что послал нашему другу Возницыну письмецо о том, что якобы мне предложили купить камни, и нет ли у него специалиста, который оценит бриллианты. Я сфотографировал несколько штук и послал снимки ему. Он ответил сразу. Спросил, кто мне предложил купить алмазы, а я прикинулся лохом, выложил ему все о Меренкове. Тому это уже никак не повредило, его песенка была спета после похищения Майи, но я не хотел убирать его сам, мне было нужно, чтобы он выложил ребятам Возницына все, что знает. Не далее как вчера господина Меренкова нашли убитым со следами пыток на теле. Труп пытались скрыть посредством утопления, но он всплыл в прямом смысле слова. Я думаю, господин Возницын уже знает от Меренкова о нас. Как и о том, что контейнер с камнями находится в сейфе Ники – я сам снабдил Меренкова этой информацией, мне нужно было, чтобы он поделился ею с нашими новыми друзьями. И я думаю, что Возницын вскоре объявится, так или иначе. Ему нужны алмазы, и он активно зачищает места, где наследил. С одной стороны, он пронюхал, что Математик заказал аудит Ольге Витковской, и ему пришлось решать вопрос быстро и радикально. Охранник, который стрелял в нее, получил от Возницына аванс в размере ста тысяч долларов, его подельники тоже. Они трое дежурили на этаже, и ему пришлось подкупить всю группу, чтобы они прикрыли друг друга. Но сейчас Возницыну обязательно нужно вернуть бриллианты. Думаю, он собирается сбежать из страны. Математик слишком крепко держал его за яйца, но и Артем предпринял некоторые шаги, чтобы обезопасить себя.
– Как Ольга? – Майя боялась услышать ответ. – Паша, она…
– Она жива. – Павел взял из рук Валерии чашку с кофе. – Тяжелая, стабильная. Выживет и будет вполне здорова со временем, конечно. Отчет, который она делала для Дробышева, я пошлю ему завтра. А сейчас нам нужно заставить выйти на нас Возницына – самого, а не его шестерок. Он должен сделать ход, и я поставил его в положение, когда надо латать дыры на всех направлениях. Но самая большая его проблема – горячо любимый тесть, господин Дробышев, который уже прикидывает, как бы избавиться от зятя, совершенно лишнего в его раскладах, но пока он не нашел приемлемого способа его убрать.
– А что, есть какие-то обстоятельства, кроме существующих? – Булатов хмурится. – Что еще мы должны знать?
– Скоро все скажу. – Павел смотрит на всех бесстрастным взглядом. – Действуем по порядку. Нам нужно свалить далеко не самых безобидных людей и сделать это так, чтобы ни одна собака не поняла, что мы их подставили.
– Как мы это сделаем? – Матвеев исподлобья смотрит на Олешко. – Паш, а ты не слишком перемудрил на этот раз?
– Ничего я не перемудрил. Кстати, включим телевизор.
Валерия молча щелкнула кнопкой пульта. На экране появилась заставка новостного канала.
– … на бизнесмена Василия Дробышева. Киллер промахнулся на какой-то миллиметр, пуля оцарапала щеку Дробышева, пострадал охранник. Ведется расследование, основные версии покушения пока не озвучены, но уже ясно, что это связано…
Олешко выключил телевизор и отложил пульт.
– Ну, вот так и творится история. – Удовлетворенно хмыкнув, он налил себе кофе. – Человек, который «промахнулся», – большой спец. Сейчас Математик думает, кто мог с
– Значит, кто-то специально промахнулся?.. – Ника смеется. – Ну, Паша, ты хитер.
– Нам нужно, чтобы эти пауки сами друг друга сожрали. А для выжившего у меня есть в запасе тюремный срок за организацию убийства Леонида Марьина. Уголовное дело по факту его гибели снова открыто, и уже есть тот, кто ответит за смерть Леонида. Все это, конечно же, получит широчайшую огласку в прессе, по телевизору и в интернет-пространстве, чтобы все до единого отморозки, у которых есть фотография Ирины Марьиной, сразу поняли: за контракт им никто не заплатит. Это снимет их с хвоста Майи навсегда. Но нам нужно продержаться еще буквально несколько дней, и эти дни будут не легкими и не простыми.
– То есть ты хочешь, чтобы кто-то из них убрал второго, потом на оставшегося повесишь организацию заказного убийства, и Ирина сможет без риска быть обвиненной в убийстве Майи Скобликовой заявить о своих правах? – Панфилов ухмыльнулся. – Дьявольский план, вполне достойный тебя.
Майя представить себе не могла, как Павлу удалось провернуть такую комбинацию. Но мысль о том, что где-то сейчас кипят страсти и планируются ходы, всецело ошибочные, спровоцированные изворотливым умом Олешко, показалась ей забавной. Она вспомнила, как бежала по Москве, подгоняемая животным ужасом, – после всех покушений, после того, что несколько недель слышала в своем доме, она неслась, как загнанный зверь, без мыслей, без плана, в никуда, подгоняемая инстинктом, боясь своего безумия… А эти люди все видели и радовались, что довели ее почти до психушки. Они загоняли ее, как дичь. Просто потому, что им хотелось отобрать у нее деньги. Как будто своих им было мало.
– Вот теперь пусть Артем сожрет ту же похлебку, которую варил для меня. Они оба пусть сожрут ее. – Майя сжимает кулачки. – Надеюсь, им обоим сейчас очень страшно.
– Думаю, да. – Олешко улыбнулся Майе – по-настоящему тепло и дружески. – Да, они оба сейчас лихорадочно просчитывают ходы, исходя из ложных предпосылок и вводных, которые я им дал. Теперь я жду звонка любому из нас, но я думаю, позвонит он Нике. Как я уже говорил, он уже в курсе, что камни в ее сейфе. Господин Меренков вряд ли утаил это, судя по списку повреждений на его теле. Дилетанты, грязная работа. Впрочем, задачу оставить его в живых они не ставили, конечно.
– Но он же сказал им, что ты допрашивал его и отпустил. – Булатов задумчиво крутит в руках кофейную чашку. – Он заподозрит подставу.
– Ни за что. – Олешко радостно осклабился. – Леш, ну я же не дурак. Он думал, что сумел от меня сбежать. Но он был мне уже не нужен, а убивать я его не собирался, он был нужен мне живым именно для того, чтоб он рассказал им, где камни. Ну, те, из последней партии, как и те, что я у них отнял. Мне было нужно, чтобы это от него исходило, а не от меня. Я пока в глазах господина Возницына – простофиля, желающий купить бриллианты по сходной цене, голос в трубке. Он понятия не имеет, кто я такой. Но только так я мог вывести его на Меренкова, а он – указать на Нику и Майю, и на всех нас, а Возницын не заподозрил подставу.
– Хитер. – Панфилов даже головой покрутил в восхищении. – Да, Павел, дай тебе точку опоры – и ты захватишь власть над миром.
– Я и без этой точки могу, но зачем? Нет ничего более скучного, чем власть. – Олешко потянулся к вазочке с выпечкой. – Сиди там один, как болван – ни водки выпить, ни с друзьями в сауну съездить, а мороки не оберешься: того и гляди конкурент объявится или еще чего стрясется. Покушения какие-то или недовольство граждан, костерящих тебя на все корки по углам. Нет, мне не нужна власть над миром, тем более, что все эти полоумные теоретики мировой закулисы и всемирных масонских заговоров – попросту шизики. С таким же успехом можно вещать о власти рептилоидов. Нет, ребята, все это не приносит удовольствия, а я с некоторых пор люблю жить в свое удовольствие, понимаете? Так что мир я захватывать не стану, мне вполне достаточно время от времени развлекаться так, как мы сейчас развлекаемся. Это смешно и придает жизни вкус.