Невидимые знамена
Шрифт:
– Тогда мы покроем позором свои семьи, – совершенно спокойно сказала девочка, не задумавшись ни на минуту. – А такой позор можно смыть только кровью. Старший в роду должен будет вынести приговор, если человек сам не сумеет искупить свою вину. Но договор останется в силе, и если нарушить его попытается сын лэ Хан Хаарти, то я выйду замуж за кого-нибудь из его братьев.
– А если ты? У тебя же нет сестер, верно?
– Верно, – ответила Ерхая. – Но есть младшие ветви рода, и девушек там достаточно. Только такого не бывает, понимаешь?
Шура
– У вас не так? – поинтересовалась та.
– Совсем не так, – вздохнула Шура. И что ей говорить, если Ерхая будет расспрашивать? Что, конечно, кто-то слушается родителей, а кто-то нет, женится, выходит замуж за кого придется. Кому-то везет прожить жизнь вместе (и то еще не угадаешь, как именно!), кто-то разводится, расходится, делит детей и имущество, ненавидит друг друга…
– Потом расскажешь, а теперь мы пришли! – объявила девочка, когда Шура уже потеряла счет бесконечным поворотам и, похоже, заработала стойкое головокружение. – Гляди, как красиво…
Шура сделала еще шаг вперед и невольно приоткрыла рот. Она совсем позабыла о том, что замок Нан Кванти парит над Малым морем, почти не касаясь воды. И вот в массивном-то его основании и нашлась эта пещера, выходящая на запад. Не к ней ли они правили, когда пытались на утлых лодчонках переплыть эти бескрайние воды? Как знать…
– Зачем она тут? – спросила Шура почему-то шепотом. – Для чего?
– Там есть спуск, – пояснила Ерхая, подтверждая ее подозрения. – Туда может причалить лодка. Но этой пещерой редко пользуются.
– Неудивительно, – пробормотала та. И правда, спуститься по такой лестнице непросто, а уж подняться, да если еще с грузом! – А почему она так называется?
– Потому что она поёт, – ответила девочка. – Вон, смотри!
Шура подняла голову и поспешила отступить к стене: с потолка пещеры спускались будто бы громадные сосульки. Сталактиты, так, кажется, они называются? Только вот сталагмитов видно не было, убрали их, что ли, чтобы ходить не мешали? А может, и нет, может, это что-то другое, хоть бы и лёд! Но в любом случае, на голову такое вот свалится, мало не покажется…
– Я позову ветер, – совершенно серьезно сказала Ерхая. – И мы будем слушать!
Шура не поняла, делала ли девочка что-то или нет, но в лицо вдруг пахнуло теплым ветром, прилетевшим с Малого моря, долетели соленые брызги. Пещера отчетливо вздохнула.
– Смотри, солнце садится, – подтолкнула ее Ерхая.
Солнце и впрямь опускалось за холмы, небо было ясным, и закатный свет заливал долину. Вот уходящие солнечные лучи коснулись замка Нан Кванти, выкрасили в победно-алый и золотой древние стены, скользнули вниз, вниз, к воде, проникли в пещеру, и…
Шура невольно огляделась, но не увидела никого и ничего, только камни. Пещера действительно пела. Ветер ли это гудел среди сталактитов, или же они как-то откликались на солнечный свет и этот самый ветер, неизвестно, но Поющая пещера звучала, как огромный орган. Сверкали красным и золотом огромные каменные (или ледяные) струны-сталактиты, будто Шура угодила в музыкальную шкатулку сказочного великана, но их пение не оглушало, оно просто было повсюду вокруг. Она не смогла бы сказать, что это за мелодия и мелодия ли это вообще, но в ней хотелось раствориться и остаться так надолго…
Пение затихало, затихало по мере того, как уходило солнце, и вот ветер в последний раз вздохнул под сводами пещеры, последний раз пробежались по стенам закатные искры. Наступили сумерки, и Поющая пещера замолчала.
– Она… каждый день так? – охрипшим голосом спросила Шура.
– Нет, только если нужный ветер прилетит в долину, – помотала головой Ерхая. – Вот сегодня прилетел, и я решила его позвать! Он не так уж часто у нас бывает, а сегодня такой чудный вечер, и пещера в хорошем настроении… Ты слышала, как она пела? Иногда она бывает не в духе и не соглашается запеть…
«Они разговаривают с ветрами, а те прилетают в гости, – мысли были какими-то странными. – Пещеры бывают не в духе. И вообще, они умеют петь. А этот замок, надо думать, живой.»
– Конечно, живой, – удивленно сказала Ерхая, и Шура поняла, что последние слова произнесла вслух. – Ты разве не знала?
– У нас не бывает живых замков, – осторожно сказала та.
– Ты смешная! – улыбнулась девочка. – Сама подумай – разве может такой старый замок не быть живым? А теперь пойдем обратно!
– Пойдем, – согласилась Шура.
Право, стоило спускаться, а потом карабкаться на головокружительную высоту, чтобы увидеть и услышать Поющую пещеру… Голос ее звучал, звучал у Шуры в голове даже во сне, и она не сразу поняла, что ее кто-то будит.
– Просыпайтесь, лэа, – негромко сказала Эман. – Утро наступило. Лэ Ерхайн ждет вас в большом зале. Вас и вашего друга.
«Значит, сегодня, – поняла Шура. – Четыре дня прошло, как он и обещал…»
– Я иду, – тихо сказала она Эман. – Сейчас…
– Пусть лэа не торопится, – улыбнулась та. – Её будут ждать столько, сколько потребуется.
– А я не привыкла опаздывать, – фыркнула Шура, умываясь.
Одевалась она тоже быстро, всё та же привычка: не успеешь первой, ванную займет мать или кто-то из братьев, тогда точно в школу опоздаешь! Она невольно улыбнулась, вспомнив утренние баталии. Ну, ничего…
Большой зал оказался не просто большим, а громадным. Здесь могло, наверно, поместиться целое войско, причем вместе с лошадьми. Правда, сейчас в нем находилось всего несколько человек: Саша в сопровождении нескольких молчаливых мужчин, Дайхин и сам Ерхайн.