Невидимый человек
Шрифт:
– Пусть знает свое место, а то начал поучатъ меня, – проворчал Левашов с чувством удовлетворения после ухода визитера.
А истинная причина того, что информация Мирасова не получила должной оценки, заключалась в другом – этот молокосос пытался доказать обратное тому, над чем долгие годы работал и всячески проталкивал сам Левашов. Тоже мне нашлась умная голова! Дай таким волю, и уже готовая диссертация, которую он писал в поте лица своего, накануне защиты могла пойти прахом. Сколько же можно ходить в кандидатах наук?!
Кто же мог предвидеть, что этот недоросль, которому он помогал подниматься по служебной лестнице и всячески поощрял, додумается обратиться в министерство через его голову… А тот
Этот упертый заместитель просил оказыватъ всяческую помощь выскочке-аспиранту Мирасову, по возможности содействовать его дальнейшему продвижению и особо подчеркнул важность поднимаемых им проблем.
Хочешь не хочешь, а указания сверху он обязан выполнять. Кроме того, он решил еще и докладывать о выполнении данного поручения. А вдруг да пригодится еще.
Предаваясь таким размышлениям, Левашову пришлось вызвать Мирасова в кабинет. Тот не заставил себя ждать. Вежливо постучав в дверь, он зашел и решительным шагом подошел к директорскому столу.
– Добрый день, Виктор Веньяминович!
– Проходите, Айвар Ансарович. – Левашов с деловым видом походил по кабинету, потом неожиданно спросил: – А что, вам не терпится ездить по симпозиумам? Друг мой, для этого хоть какая-то ученая степень нужна. Не слишком ли вы высокого о себе мнения?
– Да такая мысль мне даже и в голову не приходила, Виктор Веньяминович!
– Вон как… Зачем тогда ходили к Яковлеву?
– Мы с Ярославом Сергеевичем обсуждали вопрос, о котором у нас с вами прошлый раз шел разговор. А остальными делами он интересовался сам по ходу разговора.
– Понятно. «Да-а, с этим связываться – себе дороже будет». – После этого директор с выражением заинтересованности устроился в своем кресле. – Давай-ка, еще раз глянем на ваши выкладки… – Шеф едва сдержался, чтобы опять не съязвить. Считавшего себя всю жизнь воспитанным человеком, не встревавшим во всякие мелочные дрязги Виктора Веньяминовича этот юноша почему-то стал раздражать и выводить из терпения. То ли он задевал его самолюбие, то ли шеф нутром чувствовал необъяснимое превосходство этого юноши – во всяком случае, Левашов всячески старался подавить в себе зарождающееся чувство смутного опасения.
– Пожалуйста! – В дополнение к прошлым документам Айвар принес еще кипу бумаг в двадцать-тридцать листов. – А здесь выполненные за последние два-три дня расчеты.
Левашов то надевал, то снимал очки. Чтобы выполнить за столь короткий срок такой объем работы‚ надо быть, как минимум, гением. Как бы то ни было, но он, стараясь понять хоть что-нибудь, несколько раз перелистал бумаги.
Опус начинался со своего рода математической таблицы, которая содержала весь комплекс нефтяной промышленности, и завершался перечнем самых простых методов эффективной утилизации нефтяных отходов, позволяющих не загрязнять окружающую среду, что подкреплялось соответствующими статистическими выкладками. Чтобы собрать столько информации, нужно было бы всю жизнь без передышки изучать специальную литературу. Хотя Левашов уже много лет руководил этим институтом и специализировался как ученый только в узкой области переработки нефтяных отходов, он и сам понимал, что в остальных областях мелко плавает. Директор, будучи кандидатом наук, перекладывал непонятные для него вопросы на плечи аспирантов. А этот умник откуда вообще взялся? Да кто же поверить всему этому?
– А вы, молодой человек, – Виктор Веньяминович смерил парня пристальным взглядом, – лично сами производили эти расчеты? Имею в виду, не слизали ли вы это с чужих источников, или, допустим, из интернета?
Собеседник изменился в лице.
– А какой смысл слизывать? Это же предназначено для всеобщего пользования. Не станешь же обходить то, что лежит на поверхности и бросается в глаза?
– Ладно, понятно. Ваш труд не оставим без внимания. Коли уж и в министерстве об этом знают… – Левашову нужно было поскорее избавиться от этого утомительного посетителя. Спорить с ним с каждой минутой становилось все труднее, и это не доставляло ему особого удовольствия. Он даже позабыл поинтересоваться, что же побуждало Мирасова так ревностно относиться к данному занятию. Директора смущало то обстоятельство, что молодой сотрудник то явится на работу ни свет ни заря, то останется за полночь, а то и вовсе исчезает на целый день. Однако, углубившись в изучение кипы бумаг с расчетами, Виктор Веньяминович вовсе не испытывал желания строить догадки еще и по этому поводу.
9
– Пора бы, наверное, уточнить дату свадьбы, милая.
Элиза, скрестив руки на груди, любовалась фонтаном. Она улыбнулась, как бы извиняясь за то, что углубилась в свои мысли. Однако эта улыбка скорее напоминала наигранную маску театральной актрисы.
Вот уже несколько дней она собирается сказать Айвару о необходимости отложить эту свадьбу и о том, что былой искренности у них нет и в помине, но никак не может отважиться. Элиза сейчас ясно почувствовала, что у нее на это не хватит смелости. Она же видит: Айвар охладел к ней. Так почему же ему в этом прямо не признаться? Девушка сама несколько раз порывалась начать разговор, но не хватало духу. Она никак не могла понять‚ почему веселый и живой парень ни с того ни с сего вдруг превратился в чудаковатого тяжелого человека.
– Малышка, ты еще не ответила на мой вопрос…
– Это ты о чем? Ты имеешь в виду свадьбу… Все еще думаешь, что в этом есть нужда?
– Как это нет нужды? У нас же был уговор. В день твоего рождения.
– Ах да… В день рожденья… – Вспомнив об этом дне, Элиза встрепенулась от неожиданной мысли. Разве все сожаленья и сомненья, все слезы не начались именно с этого дня? Ее мысленному взору явился Айвар, который пытался ей что-то объяснить. «Я ведь только что с дороги, Элиза. В семь часов я находился в совершенно другом городе…» Так она и поверила! А с кем же она тогда танцевала три часа подряд‚ кому обещала, что выйдет за него замуж? Разве не Айвару?
Парень тут же почувствовал, как изменилось выражение лица девушки. Почему-то он отвел глаза в сторону.
– Ладно, мне нужно идти. Видно, ты сама затрудняешься определить точную дату. Назначим свадьбу через две недели. Времени вполне достаточно, чтобы подготовиться. Ты согласна?
Эх, как же выразить, что в ее душе бушуют непрекращающиеся бури! Скажет «нет» – ведь она не сможет без него… Скажет «согласна» – неизвестно, как сложится судьба…
У девушки не поворачивался язык, чтобы дать определенный ответ, она лишь опустила ресницы. Айвар легонько прикоснулся губами к ее губам и поспешил своей дорогой.
10
Айвару еще не приходилось задумываться над тем, что жизнь у него одна и неповторима. Он явился в этот мир, прожил более двух десятков лет. За эти годы он многим людям приносил радость, а некоторых и огорчать приходилось. С тех пор, как себя помнит, он всегда был источником всех радостей и огорчений для своей бабушки. Сейчас он думает: если бы Айвар по какой-то причине не явился на этот свет, то какова была бы ее жизнь? Может быть, она жила бы себе‚ находя утешение в чем-то другом… Трудно сказать. Если попытаться подсчитать количество людей, в чьих душах он оставил след за двадцать три года жизни, то получилась бы внушительная цифра. Не появись он на свет по странному стечению обстоятельств, в судьбах этих людей все равно чего-то не хватало бы.