Невидимый флаг. Фронтовые будни на Восточном фронте. 1941-1945
Шрифт:
Наши трудности возрастали по мере того, как эвакуация набирала обороты. Чем больше немецких частей оставляло плацдарм, тем ощутимее становилось превосходство русских. Таманский полуостров имеет два выступа, которые тянутся в западном направлении, не доходя всего нескольких километров до Керченского полуострова. Было сделано все возможное, чтобы убедить русских в мысли, что мы намереваемся использовать южный выступ для завершения эвакуации; но на самом деле провели эвакуацию с северного выступа. Русские были введены в заблуждение. Они бросили значительные силы на южный выступ и никого там не нашли. И к тому времени, когда им удалось произвести перегруппировку сил, эвакуация с северного выступа была
В той точке, где два этих выступа смыкаются, наш полевой хирургический госпиталь располагался в течение последних нескольких дней [5] . Начальник медицинской службы группы армий оставался с нами до самого конца. В письме домой он сообщил о дате дня «X», поэтому командующий фронтом и направил его сюда в качестве дисциплинарного взыскания. Его преемник уже прибыл в Крым. Но никто не мог приказать генерал-лейтенанту оставить свой пост в такой критической ситуации, тем более что его преемник находился не на своем боевом посту. Тот так и не смог прибыть на Кубань. На самом деле у этого весьма заслуженного человека и не оставалось другого выхода. На этой стороне пролива оставалось всего несколько частей. Поэтому он добровольно остался с нами и работал в полевом хирургическом госпитале в качестве обычного врача; естественно, что мы с благодарностью приняли предложенную им помощь. Но на самом деле польза от него была совсем в другом. Используя свои связи, он добился, чтобы в наше распоряжение выделили легкий самолет «шторьх», и теперь у нас появилась возможность эвакуировать пациентов с ранениями в брюшную полость в Крым сразу же после операции. Подобное средство передвижения доставляло им минимум неудобств. Точно так же мы могли эвакуировать и пациентов с ранениями в голову. Иногда черепно-мозговые операции можно было и не делать сразу, но если раненому уже сделали подобную операцию, то перевозить его после нее в течение некоторого времени было категорически запрещено.
5
Поселок Сенная на Таманском полуострове.
Летчики, которые управляли этими «шторьхами», были замечательными ребятами. Чтобы не быть сбитыми по дороге к нам русскими истребителями, они летели вдоль посадок тополей, прямо над землей, проявляя чудеса летного мастерства. Они продолжали летать к нам даже тогда, когда поле возле станицы, на котором они садились, уже находилось под огнем артиллерии русских.
Это был единственный случай за все годы войны, когда мы не потеряли ни одного пациента из-за недостатков в организации вывоза раненых. Наконец, им были предоставлены все те удобства, которых они заслуживали; наконец, хирурги получили возможность продемонстрировать, на что они способны, работая в сносных условиях и используя современные методы лечения. Всем этим мы обязаны нашему генерал-лейтенанту.
Мы перебрались на другой берег пролива вечером самой последней ночи пребывания наших войск на Кубани. Мобильный отряд нашей роты оставался там до тех пор, пока Тамань не покинули последние части. С точностью до минуты эти части прибыли к местам посадки, где их ожидали скоростные катера, которые и доставили их на Керченский полуостров. На каждый причал было выделено по два сапера, которые должны были заминировать их до того, как корабли уйдут в море. Последний отряд прибыл на один из этих причалов в 3 часа и 10 минут утра; их забрал скоростной катер – и начал уходить в море, в сторону другого берега. Все прошло четко, как по секундомеру, но тут выяснилось, что исчезли два сапера. В конечном итоге их нашли, оказалось, что они просто уснули под причалом!
В полдень мы уже находились
– Капитан Ромбах, – сказал Вотруба, – вероятно, это был солдат из пополнения. Мы все уползли на собственном брюхе!
Вот так этот грандиозный успех нашей армии был увенчан смехом всей нашей роты.
Глава 22
«Не жалея пота своего…»
Итак, мы снова были в Крыму. Еще одна осень в степи, где восточный ветер без конца гоняет кусты перекатиполя от одной линии горизонта к другой. Снова они проносились перед нами. Когда наша дивизия была здесь в предыдущий раз, все уже успели к ним привыкнуть.
Нами теперь командовал новый генерал, и мы снова были счастливы. Он всегда прислушивался к запросам медиков и делал все возможное, чтобы обеспечить раненых всем необходимым.
В это же самое время в нашу дивизию прибыл новый начальник медицинской службы – уже двенадцатый по счету с тех пор, как я сам служил в ней. Я так и не смог понять, в чем заключался смысл политики постоянного перетряхивания людей; могу сказать только одно – эта политика была неверной. Этот полковник ранее никогда не бывал в России, поэтому мы с ужасом ждали целой череды приказов, которые наглядно продемонстрируют всю степень его некомпетентности.
В ходе двух последних зимних кампаний стали очевидны многие недостатки в системе эвакуации раненых, а транспортные возможности частей, занимавшихся их эвакуацией, все еще были далеки от потребностей. В Симферополе имелись новые шестиколесные машины скорой помощи, которые могли ездить только по очень хорошим дорогам, они и доставляли раненых по асфальтированным улицам города из главного госпиталя на железнодорожную станцию, тогда как древние колымаги лейтенанта Иохима запросто преодолевали любую грязь. Некоторые из них уже преодолели сотни тысяч километров – сотни тысяч километров дорог, покрытых пылью, грязью и снегом. Майор Штуббе был где-то на Большой земле. Больше я его никогда не видел и даже не знаю, жив ли он.
Если мы, несмотря ни на что, все-таки смогли преодолеть большинство из возникавших перед нами трудностей, то этим мы обязаны только помощи майора Фабрициуса. Каждый раз мы отправляли к нему Самбо, который доставал сигару из ящичка, ставшего знаменитым на всю дивизию, и майор давал нам столько машин для перевозки снаряжения, сколько мы просили.
Мы располагались в деревушке, расположенной в степях северной части Крыма, населенной болгарами. В 1878 году царь Александр II освободил болгар из-под власти турок, а затем пригласил предков этих людей поселиться здесь. Они расчистили эту землю и начали ее обрабатывать; деревня была окружена громадными полями подсолнухов и кукурузы, а в степи мирно паслись стада животных.
Мы жили в доме старосты. Это был высокий человек крепкого телосложения, с длинной черной бородой, что придавало ему сходство с изображениями святых на средневековых миниатюрах. Мы относились к нему с большим уважением, впрочем, как и все жители деревни, он же, в свою очередь, также весьма неплохо к нам относился, поскольку в тот же самый день, когда мы появились в деревне, мы заверили его, что не будем заниматься грабежами. Как он позднее нам рассказывал, в тот момент он не очень нам поверил, но мы твердо держали свое слово.