Невидимый противник (сборник)
Шрифт:
— А почему бы и нет? Люди едят не рекламу, они едят пищу. А вы знаете, что у Берина есть престиж? Кстати, я более интересуюсь его престижем, чем пищей. У меня и без того отличный кухонный штат.
— Значит, люди будут есть престиж. — У Вульфа сделалось скучное лицо. — Боюсь, что ничем не смогу вам помочь.
Лигетт улыбнулся понимающей улыбкой. Его серые глазки поблескивали заговорщически.
— Я все же надеюсь, что вы измените свое мнение. Вы ведь сами вчера утром сказали, что не собираетесь заниматься расследованием убийства Ланцио, однако, как я понимаю, вы стали его расследовать. Ашлей сказал мне, что вы добились прямо-таки удивительных результатов.
Вульф наклонил голову на одну восьмую дюйма.
— Благодарю вас.
— Это мне сказал Ашлей. Кроме того, главным результатом вашего расследования было освобождение Берина. При этом он знает, благодаря кому избавился от массы неприятностей. Следовательно, вы сейчас находитесь по отношению к нему в весьма выгодном положении и можете рассчитывать на его признательность. Естественно, сейчас это предложение, если оно будет исходить от вас, он будет рассматривать с других позиций. Я уже объяснил вам вчера, почему мы заинтересованы получить именно его. Могу прибавить конфиденциально…
— Я не хочу никаких конфиденциальностей, мистер Лигетт.
Лигетт нетерпеливо махнул рукой.
— Это не такой уж большой секрет. У меня есть конкурент — Брентинг. Я случайно знаю, что Берин собирается встретиться с Брентингом в Нью-Йорке. Это и есть главная причина, почему я здесь. Мне хотелось бы договориться с ним до его встречи с Брентингом.
— И как только вы приехали, он попал в тюрьму. Поистине вам не повезло. Но сейчас он вышел оттуда. Почему бы вам не договориться с ним?
— Я уже вчера говорил вам. Потому что не уверен, что смогу уговорить его. — Лигетт наклонился вперед. — Смотрите. Я сказал вам вчера, что, если начинать переговоры с сорока тысяч, то в конце концов я согласен на шестьдесят. Но время идет. Сейчас я готов согласиться на семьдесят. Для начала вы можете гарантировать пятьдесят…
— Я ничего не собираюсь предлагать ему.
— Но я не договорил. Вы можете предложить ему пятьдесят тысяч долларов в год. И если вы уговорите его, я плачу вам десять тысяч комиссионных.
Вульф поднял брови.
— Вы серьезно хотите заполучить его?
— Я уже сказал. Сможете ли вы поговорить с Берином?
— Нет.
Лигетт даже подпрыгнул:
— Но почему, черт возьми? У вас есть шанс получить десять тысяч долларов. — Он щелкнул пальцами. — Просто так. В чем же дело?
— Это не мое дело — вербовать шеф-поваров. Я детектив. Я придерживаюсь своей профессии.
— Я совсем не прошу создавать из этого дела. Все это выльется, учитывая создавшиеся обстоятельства, в один хороший разговор с ним. Вы можете сказать ему, что он будет полновластным хозяином кухни со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Вульф покрутил пальцами.
— Мистер Лигетт, вы зря теряете время. Я не собираюсь заниматься вербовкой Берина.
Наступило молчание. Я с трудом подавлял зевоту. Я полагал, что после такого заявления возмущенный директор покинет нас, но он продолжал все еще сидеть неподвижно, разглядывая Вульфа. Сам же Вульф не двигался, наполовину прикрыв глаза.
Молчание продолжалось около минуты. Наконец Лигетт сказал низким голосом без признаков раздражения.
— Я вам дам за этот разговор двадцать тысяч долларов.
— Я не поддаюсь на искушения, мистер Лигетт.
— …Я дам вам тридцать тысяч. Я вручу их вам завтра утром.
Вульф слегка пошевелился, не открывая глаз.
— Нет. Вам должно быть это понятно. Мистер Берин большой мастер своего дела, но на нем одном свет клином не сошелся. Поэтому это детское упрямство смешно. Вы были неблагоразумны, придя ко мне с этим предложением. Вы достаточно трезвый и деловой человек и лично сами никогда бы не стали делать таких предложений. Вы сюда посланы, Лигетт. Я знаю это. И это была ошибка пославшего вас. Можете возвращаться и докладывать о своей неудаче.
— Я не знаю, о чем вы говорите. Я просто делаю вам ясное предложение.
Вульф пожал плечами.
— Если вы не желаете меня понимать, то это может означать только конец разговора. Тогда докладывайте о своей неудаче самому себе.
— Я не собираюсь никому ничего докладывать, — у Лигетта сделались злые глаза, также как и тон разговора. — Я пришел к вам потому, что вы мне показались достаточно практичным человеком. В конце концов я могу это сделать и без вас.
— Тогда к чему весь этот разговор?
— Просто так было бы проще. Я плачу пятьдесят тысяч долларов.
Вульф медленно покачал головой.
— Докладывайте о вашей неудаче, мистер Лигетт.
Зазвонил телефон. Оператор сказал, что на проводе Нью-Йорк. Затем я услышал грубый голос, сообщивший, что инспектор Кремер хочет разговаривать с Ниро Вульфом. Я повернулся.
— Это вас, сэр. Мистер Пурди.
Кряхтя, Вульф вылез из кресла. Он встал посреди комнаты и взглянул на Лигетта.
— Это конфиденциальное дело, мистер Лигетт, и поскольку наша беседа закончилась… я полагаю…
Не говоря ни слова, Лигетт поднялся и направился к двери. Я вышел за ним в вестибюль и запер входную дверь после его ухода на ключ.
Переговоры Вульфа с инспектором Кремером продолжались около десяти минут. Я сидел и слушал. Кое-что помимо ворчания мне удалось разобрать, но этого было недостаточно, чтобы представить себе ясную картину. Мне казалось, что он сомневается в моих способностях хранить сведения до наступления необходимости, и, когда он положил трубку, я приготовился предъявить ему официальное требование осветить мне последние обстоятельства. Однако не успел он погрузиться в кресло, как опять зазвонил телефон. Тот же самый голос уведомил меня, что на линии Чарльстон, и после каких-то щелчков и шорохов я услышал голос Пэнзера, который прозвучал в моих ушах сладкой песней.