Невидимый страж
Шрифт:
Флора расположилась в проеме двери в конюшню и, не говоря ни слова, прицелилась в Виктора из винтовки. Он удивленно обернулся, но не испугался, как будто ее появление было для него приятным и желанным.
— Флора, я не слышал, как ты подъехала. Если бы ты предупредила меня о том, что приедешь, я бы привел себя в порядок, — произнес он, глядя на свои засаленные перчатки и начиная их снимать. Он сделал шаг к выходу. — Я даже мог бы что-нибудь приготовить.
Флора не ответила и даже бровью не повела. Она продолжала молча целиться в Виктора.
—
— Я не ужинать приехала, Виктор.
Лишенный каких-либо эмоций голос Флоры звучал так холодно и отчужденно, что Виктор снова примирительно заулыбался и заговорил заискивающим тоном:
— Тогда я могу показать тебе, чем я тут занимаюсь. Я реставрировал мотоцикл, — добавил он, кивая назад.
— Выпечкой заняться не хочешь? — поинтересовалась Флора, не меняя позу и лишь указав стволом винтовки на железную дверцу каменной печи в стене дома.
Он улыбнулся, глядя на жену.
— Я хотел испечь что-нибудь завтра, но, если хочешь, мы можем сделать это вместе.
Флора громко выдохнула с привычным выражением досады на лице и отрицательно покачала головой, демонстрируя Виктору свое раздражение.
— Что ты творишь, Виктор? И зачем?
— Ты сама знаешь, что я делаю, и причина тебе тоже известна. Тебе это известно потому, что ты мыслишь так же, как и я.
— Нет, — возразила она.
— Да, Флора, — мягко произнес он. — Ты сама это сказала. Ты всегда это говорила. Они… они сами этого добивались, одеваясь, как проститутки, провоцируя мужчин подобно женщинам легкого поведения. Кто-то должен был показать им, что случается с плохими девочками.
— Ты их убил? — спросила она, как будто, несмотря на то что она держала его на прицеле винтовки, ей все еще хотелось верить в то, что все это нелепая ошибка, и она ожидала, что он станет все отрицать, что все окажется всего лишь чудовищным недоразумением.
— Флора, я ни от кого не ожидал понимания. Ни от кого, кроме тебя. Потому что ты такая же, как я. Это видно всем без исключения. Многие придерживаются того же мнения, что и мы с тобой. Молодежь уничтожает нашу долину своими наркотиками, своей одеждой, своей музыкой и сексом. Но хуже всех эти девочки. Их интересует только секс. Секс у них во всем: в том, как и что они говорят, в их поведении и манере одеваться. Маленькие шлюхи, вот они кто. Кто-то должен был что-то предпринять, указать им путь традиций и уважения к корням.
Флора с отвращением смотрела на него, даже не пытаясь скрыть оторопь.
— Ты и Терезе решил преподать урок поклонения традициям?
Он ласково улыбнулся и склонил голову набок, как будто погружаясь в воспоминания.
— Тереза. Я до сих пор думаю о ней каждый день. Тереза со своими короткими юбками и глубокими декольте, распутная, как Вавилонская блудница. Я знаю лишь одну женщину лучше ее.
— Я думала, что это произошло случайно… В то время ты был совсем юным. Ты запутался, а они… они были просто падшими женщинами.
— Ты это знала, Флора? Ты это знала и все равно меня приняла?
— Я верила, что это осталось в прошлом.
Его лицо затуманилось
— И это действительно осталось в прошлом. Флора, я держался целых двадцать лет, прилагая для этого нечеловеческие усилия. Чтобы контролировать это, мне приходилось пить. Ты и представить себе не можешь, что это такое — бороться с чем-то подобным. Но именно за эту жертву ты начала меня презирать. Ты от меня отреклась, оставила меня одного и выдвинула мне условие. Чтобы вернуться к тебе, я должен был бросить пить. И я это сделал, Флора. Я сделал это ради тебя, как всю свою жизнь делал все остальное.
— Но ты убил девочек. Ты отнял жизнь у девочек, — не скрывая ужаса, повторила она.
Этот разговор начал ему надоедать.
— Нет, Флора, ты не видела, как они ко мне подкатывали. Как последние шалавы. Они даже соглашались сесть ко мне в машину, хотя знали меня только в лицо. Они были не девочками, а шлюхами. Или превратились бы в шлюх в очень скором времени. Эта Анна, она была хуже всех. Ты и сама прекрасно знаешь, что она спала с твоим зятем. Она напала на мою семью и разрушила священный брак Роз, нашей любимой глупышки Роз. Ты считаешь, что Анна была девочкой? Так вот, эта девочка предложила мне себя, как продажная женщина, а когда я ее приканчивал, она посмотрела мне в глаза, как демон, почти улыбнулась и прокляла меня. «Ты проклят», — вот что она мне сказала. И даже смерть не смогла стереть эту дьявольскую улыбку с ее лица.
Внезапно лицо Флоры исказилось, и она разрыдалась.
— Ты убил Анну, ты убийца, — произнесла она, как будто для того, чтобы окончательно в этом убедиться.
— Как ты любишь повторять, Флора, кто-то должен был принять правильное решение. Это был вопрос ответственности. Кто-то должен был взять ее на себя.
— Ты мог поговорить со мной. Если все, к чему ты стремился, это к чистоте и сохранности долины, для этого существуют другие методы. Но убивать девочек… Виктор, ты болен. Наверное, ты безумен.
— Не говори так со мной, Флора. — Он кротко улыбнулся, как ребенок, раскаивающийся в совершении глупой выходки. — Флора, я тебя люблю.
Слезы катились по ее лицу.
— Я тоже тебя люблю, Виктор, но почему ты не обратился ко мне за помощью? — пробормотала она, опуская винтовку.
Он сделал еще два шага к ней и остановился.
— Я обращаюсь к тебе сейчас, — с улыбкой произнес он. — Что скажешь? Ты поможешь мне печь пирожные?
— Нет, — ответила она, вновь поднимая оружие. Ее лицо разгладилось и вновь приняло безмятежное выражение. — Я тебе этого никогда не говорила, но я ненавижу чачингорри.
Она выстрелила.
Виктор смотрел на нее, от изумления широко открыв глаза. Он ощутил, как волна невыносимого жара стремительно распространяется по его животу и взбирается к груди, проясняя его зрение и позволив ему заметить еще одну женщину, присутствующую при его кончине. Завернувшись в белый плащ, прикрывающий и ее голову, от входа в конюшню за ним наблюдала Анна Арбису со смешанным выражением омерзения и удовлетворения на лице. Он услышал ее смех белагили, а затем второй выстрел.