Невидимый враг
Шрифт:
— Моя дражайшая половина всегда говорит, что женщины умнее мужчин. Посоветуюсь-ка я с нею! — с прояснившимся лицом он бегом кинулся к своему домику. Там все было тихо, миссис Лукер крепко спала.
— Ах, бедняжка, жаль ее будить, да что поделаешь, такое уж дело.
— Друг мой!
Миссис Лукер в бешенстве поднялась в постели.
— Это ты меня будишь?
— Да, я… Видишь ли, важное дело.
— Важно только одно мое спокойствие!
— Но позволь!
— Не позволю! Ничего ты не уважаешь… Дикарь! Каннибал!..
— Но корсар Триплекс!..
— У
— Ушел…
— Это ты мне еще сказки рассказываешь? Да ты что, спятил?
— Да нет же!
— Так что за шутки?!
— Друг мой…
— Какой я вам друг? Вы мне отвратительны! Убирайтесь!
— Но…
— Убирайтесь!
— Однако…
— Нет! Это уж слишком…
И грациозное создание кинулось на своего ошеломленного господина и закатило ему звонкую пощечину.
Лукер открыл было рот, но жена не дала ему сказать и слова.
— Еще звук и будет хуже!.. Убирайтесь! Убирайтесь!
Супруг счел за лучшее уступить и вышел тщательно притворив за собой дверь в спальню.
— Посоветовался! — горько пробормотал он. — Хороши советы, — прибавил он, потирая щеку. — Но что мне делать?.. Ах, какой же я дурак! Ведь о пропаже заявляют в полицию, заявлю и я. Пойду к самому директору. Он, видимо, интересовался покойным, недаром же провожал его на кладбище. Да, да, пойду к сэру Оллсмайну!
Сказано — сделано. Почистив сапоги и платье, Лукер направился на Парамата-стрит.
— Дома сэр Оллсмайн? — спросил он швейцара.
Тот смерил его глазами.
— Еще семь часов. Приходи позже.
— Мне надо видеть его сию минуту. Вы ответите, если меня не пустите!
Эта уверенность победила швейцара, и он отправился доложить о пришедшем. Оллсмайн только что встал. Узнав, что сторож Килд-Тауна просит принять его, он вздрогнул. Что ему нужно? Узнать это было лучше всего, приняв посетителя. Он приказал ввести Лукера.
— Вы рано заявились, — встретил он вошедшего. — Ваше сообщение должно быть очень важно, если вы осмелились так рано меня обеспокоить.
— Я уверен, что вы извините меня, ваша честь!
— В чем же дело?
— Корсар Триплекс.
Оллсмайн вздрогнул, но сейчас же успокоился.
— Ну что корсар Триплекс? Ведь его вчера похоронили?
— Так точно. Но ночью он ушел с кладбища.
— Ушел? Как? Что вы говорите?
— Так точно, ваша честь. Сегодня ночью он вышел из гроба и ушел самым спокойным образом.
— Что за вздор?!
— Это не вздор, ваше превосходительство, я видел это своими глазами.
— Вы?
— Да, около полуночи я по обыкновению делал обход кладбища и сам присутствовал при воскресении покойного.
Оллсмайн внимательно посмотрел на Лукера. «Не сумасшедший ли он?» — подумалось ему. Но сторож будто угадал его мысль.
— Если вашей чести угодно будет отправиться со мной на кладбище, то увидите, что я в здравом уме.
Услышав это твердое заявление, Оллсмайн встал, с лихорадочной поспешностью завершил свой туалет, и уже через двадцать минут он был вместе со сторожем у разрытой могилы, ночью покинутой Триплексом.
Оллсмайн сам не мог сдержать трепета при виде опустевшей могилы и раскрытого пустого гроба. Он засыпал вопросами сторожа, требуя от него малейших подробностей ночной сцены, которой тот оказался свидетелем.
Итак, мертвец оказался жив. Снова начнутся его подвиги, этого таинственного корсара, казавшегося погибшим, враг встал снова, но еще страшнее, еще опаснее, чем прежде. Не было сомнения, что среди масс это приключение произведет огромный эффект, и авторитет корсара поднимется на небывалую высоту. Все увидят что-то сверхъестественное в этом человеке, творящем в наш прозаический век чудеса, о которых мы знаем только по самому раннему еще детскому лепету истории.
Оллсмайн был подавлен тем, что ему пришлось увидеть. Мрачный и растерянный, он вышел из ворот кладбища, растерянно ответил на подобострастные поклоны сторожа. «Что делать? Как и где найти этого врага, который так удачно выскользнул у него из рук?»
Вопрос этот, мучительный и неразрешимый, подавлял Оллсмайна, сковывал мысль и холодил сердце.
Крики мальчишек-газетчиков вывели Оллсмайна из размышления.
— Воскресение корсара Триплекса! Важные новости! — раздавалось на всех перекрестках.
Оллсмайн купил первую же попавшуюся газету и тотчас же ему бросился в глаза следующий репортаж:
«Вчера мы извещали читателей о похоронах корсара Триплекса. Мы напрасно думали, что этот замечательный человек так и исчезнет с лица земли, эта смерть была для него только способом бегства из тюрьмы. Он просто выпил наркотическое средство, которое привело его в состояние, подобное смерти. Сегодня ночью он вышел из гроба, в доказательство приводим известие, доставленное необъяснимым образом в редакцию нашей газеты. Печатаем его без сокращений и изменений:
Сегодня ночью корсар Триплекс, не умерший, а только уснувший, покинул Килд-Таун. Это же сообщение отправлено нами и им в адмиралтейство и в редакции европейских газет. Настоящим извещением назначается свидание всему флоту Англии, находящемуся в водах Тихого океана. Через два месяца после последнего числа корсар Триплекс будет ожидать его у Золотого острова (архипелаг Кука). Там он рассчитывает добиться наконец законной кары для Оллсмайна, поставленного по какому-то странному заблуждению во главе полиции Тихого океана».
Оллсмайн склонил голову, он чувствовал теперь свое полное бессилие перед чудовищной деятельностью своего врага. Кто был этот корсар, смелый до такой степени, что рискнул быть заживо похороненным, и теперь, едва выйдя из гроба, снова начинал кампанию против Оллсмайна? Отчаяние овладело начальником полиции. Он почувствовал необходимость довериться кому-нибудь, открыть свою душу. Он направился в «Сентенниал-Парк-Отель», в расчете поговорить с Арманом, получить ценный совет или указание. Но, увы, и здесь его ожидало разочарование. В конторе ему сказали, что вчера у Лавареда был какой-то морской офицер, и, после его посещения, француз немедленно потребовал счет и уехал со своими дамами, отказавшись от услуг носильщиков, спрашивавших, куда доставить его багаж.