Невинная оговорка
Шрифт:
– Ты думала о том. О чём мы говорили на Хэллоуин?
– О том, чтобы перейти на миндальное молоко? – саркастически заметила я. Он одарил
меня красноречивым взглядом. Я знала, что он хотел услышать.
– Как я вообще могу думать об этом, когда мой брак рушится?
– Ты, наверное, шутишь, сейчас и есть самое подходящее время обо всём этом
хорошенько подумать. Решить для себя, чего именно ты хочешь, Сэди, что для тебя самое важное
в жизни,– тут он сделал паузу, чтобы
хорошая мать.
Инстинктивно, я скрестила руки на животе. Натан не единственный, кто хочет этого для
нас. Эндрю уже давно давил на меня, чтобы я побольше об этом разузнала.
– Вы с Шэной едва прикоснулись друг к другу, а она уже была беременной. Прости. Просто
ты не знаешь, каково это, ощущать такую пустоту, когда больше всего на свете хотелось бы
ощутить кого–то внутри. И получать напоминание об этом каждый месяц, каждый день.
– Я тебя понимаю. Значит, ты признаёшь, что снова хочешь попробовать забеременеть?
Я несколько раз моргнула. Конечно, я пыталась ему объяснить другое, а он всё равно
приходит к этому заключению.
– Я имела в виду, что так было раньше, когда мы пытались зачать. Теперь я вообще не
уверена, что вообще когда–либо захочу детей.
– А что говорит врач? Что ты бесплодна и нет никаких шансов?
Нахмурив брови, я пыталась вспомнить детали нашего разговора на Хэллоуин. Я ему не
говорила, что буду проходить обследование.
– Какой врач?
– В том–то всё и дело,– заявил он, ударив кулаком по дивану, будто воспитывая меня. – Ты
даже не знаешь, в чём причина и уже ставишь на себе крест. Послушай меня. Во–первых, выясни, в чём загвоздка, во–вторых, от этого и отталкивайся. Без первого пункта никак нельзя.
Я довольно громко сглотнула, ощутив тепло, разлившееся по телу, только лишь от идеи
поговорить об этом с гинекологом.
– Не всё так просто.
– Почему нет?
– Потому что…
– Потому что ссыкухой быть легче?
Я открыла рот от изумления.
209
– Эндрю.
Он фыркнул.
– Но ведь это правда. Ты боишься узнать результаты, поэтому и не идёшь. Ты боишься
разочаровать Натана, поэтому и собираешься от него уйти. Ты поступаешь так же, как в детстве, когда пряталась под кровать, когда мать с отцом ругались. Тогда это было рационально, но не
теперь.
Я не проронила ни слова, молчала, как нашкодившая школьница. Эндрю всё разложил по
полочкам, для меня теперь всё стало на свои места. Но я знала, что эта правда может изменить
всё – не только мой брак, но и всю мою жизнь. Готова ли я к этому прямо сейчас? Можно ли
вообще к такому подготовиться?
–
Иногда я смотрю на неё и вижу тебя. Я всегда старался защищать тебя, как только мог. И, когда
мне становится страшно, или я беспокоюсь о её будущем, мысли о том, какой выросла ты, меня
успокаивают. Даже если ты – ссыкуха.
Мне хотелось разозлиться на него, за то, что он заставил меня рассказать о том, что мне
хотелось бы похоронить глубоко внутри, но я не рассердилась. В этом доме мне было так
комфортно в окружении двух людей из трёх, которых я люблю больше всего на свете, поэтому
единственное, что я действительно смогла сделать, это рассмеяться вместе с ним.
210
35
Натан сказал мне утром сразу же вернуться домой, но я этого не сделала. Вместо этого я
снова отпросилась с работы и нанесла визит к гинекологу, который нужно было совершить уже
давным–давно. Он попытался отправить меня восвояси без предварительной записи, но после
моего разговора с Эндрю, я больше не могла терять ни минуты, мне необходимо было узнать
правду. Нас с Натаном ждёт откровенный разговор о том, чего мы хотим, и, чтобы поговорить об
этом, я должна точно узнать, смогу ли родить ему ребёнка. Доктору Хэррису стало меня жаль, и он
втиснул меня между пациентами.
Как только я освободилась, я отправилась домой. Выйдя из лифта на шестом этаже, с
перекинутой через плечо спортивной сумкой, я в нерешительности остановилась у двери Финна. Я
не могла заставить себя постучать. Финн – привлекательный, сексуальный, добрый, он – отец, любовник, настоящий мужчина. Но, тем не менее, он никогда не сможет стать Натаном.
Я тихо постучала и стала ждать. Стоя у двери в его квартиру, мои ощущения были
отличными от тех, что обуревали меня на протяжении последних нескольких недель, мурашки не
бежали по коже. Наконец Финн показался в дверном проёме, такой же, как и всегда: одетый в
спешке, застигнутый врасплох, вспотевший. Это навело меня на мысль, не сломался ли снова его
обогреватель. Я об этом не спросила, теперь это уже не моё дело.
Сначала его взгляд метнулся к моей спортивной сумке, лишь затем он одарил меня
взглядом своих зелёных глаз, округлившихся и лучившихся от радости. Я не могла заставить себя
заговорить и убить тем самым в нём эту радость. Я слишком долго мешкала.
– Сэди… – он широко улыбнулся, а затем привлёк меня к себе, сжал в объятиях, прижал к