Невинная овечка для волка
Шрифт:
– Как Инга? – он опускает взгляд. Не то чтобы меня очень волновала невеста, простая обязанность. Я должен знать, что с ней все в порядке. Не то Артур мне голову открутит.
– Об этом я и хотел поговорить. Пойдемте в кабинет.
Бросаю взгляд на дверь, за которой сейчас Женя. И киваю. Мы заходим в кабинет.
Сажусь в кресло и достаю из стола коньяк. Я не любитель этого дела, но сегодня надо. Нервы звенят как натянутая струна. И все из-за девчонки, спутавшей все карты.
Как сейчас объясняться с Ингой? Наверняка пошлет далеко. Еще дальше, чем их земли. Ее народ славится жесткостью, сохранением суровыми волчьих обычаев. И скорой расправой.
Залпом опрокидываю горячую жидкость, она обжигает горло. Смотрю на понурого верного друга.
Что он скрывает?
– Виктор, – указываю ему на кресло. Он садится. Наклоняюсь вперед, сцепляю руки на дубовом столе. Изучаю его. – Я всегда был с вами честен. И сейчас хотел бы признаться… – договорить он не успевает. В кабинет врывается растрепанная Инга. Волосы черными мокрыми прядками развеваются за спиной. Она несется ко мне и замахивается. Ловлю ее руку на подлете.
– Ты! Я ждала тебя, а ты был с этой овцой! С человечком! Променял меня на простолюдинку!
– Рот свой закрой! – давлю ее взглядом и она вся съеживается. – И не смей повышать голос и пытаться меня строить, поднимать на меня руку, – ей я это не позволю. – Это так тебя учили разговаривать с мужчиной?
Она отшатывается от меня как от огня.
– Мы еще не женаты. И ты права не имеешь требовать от меня верности на этом этапе. А за твое поведение. Я отказываюсь заключать брак.
Инга ахает и закрывает рот рукой. Для нее, это смерти подобно. По их законам она вроде порченной. Больше ни один мало-мальски годный оборотень не приблизится к ней.
– Простите, Альфа. Я вела себя неподобающе. Прошу, только ничего не рассказывайте моему отцу, – опускает голову.
– Пойдёмте, я провожу вас до комнаты, – Герман резко взмахивает рукой.
– Герман! – окликаю его. Ты хотел о чем-то поговорить.
– Позже, – обрывает он.
Злится на меня, что я сорвал брачный обряд?
Глава 14
– Что вы делаете? – заспанная кухарка удивленно открывает рот.
Альфа в белом фартучке и с закатанными до локтя рукавами на кухне, переворачивает бекон. К такому ее жизнь не готовила.
Думает, что все еще спит. Неудивительно. Непривычное зрелище.
Я никогда не заходил на кухню, тем более никогда не готовил еду. Надеюсь это съедобно.
– Не хотел тебя будить.
– Да что вы, господин, мне несложно! – надевает поварскую шапочку и спешит ко мне на помощь.
– Не беспокойся, Ирма. Я сам.
– Извиниться перед Ингой хотите? – надо же. Уже все в курсе, что я прокатил Ингу с брачной ночью.
– Не перед ней.
– Оу, – Ирма часто моргает, но благоразумно держит свое мнение при себе. – Сонечка сегодня приходила.
– Я знаю.
Притворился что не заметил, как они с Сардором крадутся к потайному ходу. Пусть хоть вещи возьмет, раз я передать не могу.
– Так значит вы простили парня и дочку? – с надеждой спрашивает она.
– Его нет. А дочка… Я и не обижался на неё. Просто Соня сделала свой выбор. Надеюсь она со временем поймет, что с ним ей не по пути. Я помогу ей определиться, – она недоверчиво щурится.
– Бедная наша крошка. Связалась с изгнанником. Как там она? – вытирает краем фартука слезы. – Убежала в подвенечном платье! Ни денег, ни машины. Я же растила ее вот с таких лет!
Сжимаю челюсть. Такая короткая послушная девочка и такого бунта я от нее не ожидал. Напором не возьмешь. Придется действовать по-другому.
Укладываю бекон на тарелку. Ставлю тарелку с бутербродами. И абрикосовый сок.
– Цветочки нарвать из сада? – кухарка не может скрыть ехидства в голосе. – Простите, господин. Просто такая забота о простит… – давится словами под моим взглядом.
– Не надо. Я уже.
Ставлю белые бутончики роз в небольшую вазу.
– Ну, раз вам ничего не нужно, я пойду. Посплю часок? – киваю и с подносом иду в свою комнату.
Застою Женю возле зеркала – потайного входа. Вот как она выбралась. Пора сменить название. А то что же это за потайной ход, если про него знает столько народа.
Она упирается ладошками в стекло, и давит. Пиджак, к слову, единственная одежда на ней, приподнимается и взору открывается аппетитная голая попка.
Боги, дайте мне сил не сорваться.
– Тебе лучше?
Она вздрагивает, резко поворачивается и морщась бежит к кровати, ныряет под одеяло, натягивая его до самого носа. Сажусь на кровать и ставлю перед ней поднос.
– Голодная? – в животе Жени начинает урчать. – Садись. Ешь.
– Не могу.
– Ладно, – пожимаю плечами и беру с подноса бутерброд.
– Эй! Не могу сидеть! – она поворачивается на бок и вилкой цепляет бекон. Ест как оголодавший волчонок, громко чавкая и прихлебывая соком. – С утра ничего не ела, – поясняет с набитым ртом.
Я улыбаюсь. Она миленькая, как маленький котенок. С этими мокрыми волосами и детской непосредственностью.
– Что?
– Ничего. Ешь.
Позавтракав, Женя выглядит подобревшей. Ядом не плюётся в разные стороны, не кусается больше. Только хватает ее ненадолго.
– Это ничего не меняет! Я, как только вернусь домой, сделаю экспертизу крови. Наверняка вы что-то добавляли в это шампанское.
– Хватит! Хочешь я докажу тебе прямо сейчас, что не было никаких наркотиков? – Отставил поднос в сторону, придвигаясь к ней ближе. Провожу по пышной нижней губе, сминаю ее. Женя задерживает дыхание. Ласкаю большим пальцем щеку. Она нервно облизывается, от нее исходит запах абрикосов и возбуждения. Нокаутом мне под дых. Нагибаюсь к ней и шепчу в губы:
– Позволишь? – ее взгляд мечется, она пытается бороться со мной, но сама подается вперед и впивается в губы.