Невинная страсть

Хайатт Бренда

Ноуэлу не хотелось верить, что мисс Риверстоун может намеренно подвергнуть его риску. Но если она ничего не знала о предательской деятельности своего брата и о том, как опасен может быть этот человек, ей не придет в голову предупредить его. Она не будет знать, что на карту поставлена жизнь Ноуэла.

А что, если она знала?..

Решительно выкинув из головы все мысли о мисс Риверстоун, Ноуэл вышел из дома в надежде, что расследование, которое он намеревался провести, подтвердит его догадки, не оставив ни тени сомнения.

Ровена

в полном смятении смотрела вслед удаляющемуся Пакстону. Что он такое затевает? Было абсолютно ясно, что он пытается выудить у нее какие-то сведения, но какие именно, она не имела понятия.

Сначала ей показалось, что Пакстон «вычислил» ее как очеркиста «Мистера Р.». Но затем стало ясно, что он считает, будто очерки написаны мужчиной. Причем он назвал ее доводы «убедительными», с гордостью вспомнила она.

Потом брови ее нахмурились. Но что за странные расспросы о службе Нельсона в армии? Так называемые объяснения мистера Пакстона ничего не объясняли. Неужели ему и впрямь могло прийти в голову, что Нельсон — или «Мистер Р.» — это и есть Святой из Севен-Дайалса? Или все трое были одним и тем же человеком? Это же полный абсурд.

Ровена вспомнила, как он почти заставил ее дать обещание, когда уходил из столовой в первый раз. Да, он, должно быть, думает, что она обладает какой-то информацией о Святом, а это означает, что он, видимо, подозревает Нельсона.

Сама мысль о том, что Нельсон пишет очерки или выступает в роли Святого, была настолько абсурдной, что она чуть было не рассмеялась вслух.

Конечно, он в два счета узнает, что Нельсон находился в деревне, когда Святой прошлой зимой активно действовал в Лондоне, но сама она не видела необходимости рассеивать смехотворные подозрения мистера Пакстона. Пока он будет гоняться за Нельсоном, он не будет преследовать настоящего Святого, кем бы он ни был.

Но сердце у нее все-таки защемило. Как ни гнала она от себя такую мысль, но все же на какое-то мгновение поверила, что поцелуй Ноуэла прошлой ночью что-то значил для него. Теперь стало ясно, что он просто считает ее средством достижения какой-то цели.

Легкая меланхолия сразу же сменилась возмущением. Неужели он думает, что, если бы Нельсон был Святым, она предала бы своего собственного брата? Каким нужно быть человеком, чтобы совершить такого рода двойное предательство — и принципов, и кровного родства, — за какой-то поцелуй?

Нет уж, она больше не станет думать обо всем этом… и о Пакстоне тоже.

Ей предстоит выполнить в Лондоне одно дело, и любые чувства, которые, возможно, возникли у нее к мистеру Пакстону, могут только помешать этому. Тем более что теперь, когда она поняла, что собой представляет Ноуэл, она сможет уничтожить этого человека.

Она использует сегодняшний день и вечер как возможность пообщаться с людьми, имеющими вес в политике, и постарается побольше узнать о подводных течениях, объединяющих или разъединяющих таких людей. С этой точки зрения прошлая ночь оказалась пустой тратой времени.

Ну не совсем пустой,

напомнила себе Ровена. Она все-таки встретила мистера Ричардса и может надеяться на продолжение разговора с этим умнейшим человеком. Вот если бы только он был не настолько старше, чем она…

Нет! Не следует допускать никаких романтических мыслей о мистере Ричардсе. И о мистере Пакстоне тоже, коли на то пошло.

Ровена жестом попросила принести ей кофе, сосредоточившись на том, что она скажет мистеру Ричардсу о Нельсоне, как только улучит минутку для беседы с глазу на глаз. Щекотливый характер такой просьбы полностью отвлек ее мысли от всех остальных проблем.

Глава 9

К удивлению Ровены, на вечеринку с игрой в карты прибыло почти столько же гостей, сколько присутствовало накануне на балу. Светская вечеринка казалась ей не столь мучительным мероприятием, Ровена надеялась, что сегодня будет чувствовать себя более уверенно, чем вчера. Хотя бы уже потому, что при игре в карты не рискуешь ежеминутно наступить кому-нибудь на ногу.

Мистера Пакстона пока не было. Но ее разочаровало не столько это, сколько отсутствие по-настоящему влиятельных людей, с которыми она могла бы побеседовать.

— Рад вас видеть, мисс Риверстоун! — прервал ее размышления мистер Галлоуэй. Оглянувшись, девушка увидела его в сопровождении лорда Фернуорта и его кузена мистера Оррина.

— Добрый вечер, господа, — с улыбкой сказала она, хотя это были не те люди, которые могли бы способствовать достижению ее цели. — Рада снова встретиться с вами. Кажется, скоро мы окажемся за разными столами.

— Мистер Галлоуэй, насколько я помню, обещал сыграть с вами в шахматы, — сказал, подойдя к ним, мистер Пакстон. — Я уже попросил леди Хардвик распорядиться, чтобы принесли шахматную доску.

Ровена усилием воли постаралась сдержать радостное возбуждение, охватившее ее, когда Ноуэл оказался рядом.

— Я, пожалуй, сыграю в карты, — сказала Ровена, хотя на самом деле с гораздо большим удовольствием сразилась бы с кем-нибудь в шахматы. Но она решила ни в чем не потворствовать мистеру Пакстону.

— Послушайте, нас четверо, не считая Пакстона! — воскликнул лорд Фернуорт. — Что, если нам сыграть несколько партий в вист?

— Вы, надеюсь, согласитесь быть моим партнером, мисс Риверстоун, — спросил мистер Галлоуэй с такой очаровательной улыбкой, что она не могла не польстить самолюбию Ровены.

Подчеркнуто игнорируя мистера Пакстона, девушка согласилась и заняла указанное место за столом. Карты были сданы. Игра началась.

Сначала Ровене было трудно сосредоточиться, настолько отвлекало ее присутствие стоявшего за спиной мистера Пакстона. Но несколько минут спустя он куда-то ушел, и она успокоилась.

Однако для того чтобы сосредоточиться на картах, требовалось напряжение. Приходилось то и дело напоминать себе, что не следует подносить их слишком близко к лицу, чтобы разглядеть, какого достоинства карта. Не следовало также щуриться.