Невинная вдова
Шрифт:
— И не подумаю.
— Ты обязана это сделать, — теряя терпение, произнесла я. — Разве ты не понимаешь…
— Но ведь это уничтожит все шансы Кларенса. И я ничем не могу ему помочь. — Это вырвалось как вопль отчаяния, и на соболиный мех брызнули слезы.
— Возможно. Но слезами горю не поможешь. И ты ни в чем не виновата.
— Но он разочарован и раздражен. И я потеряла ребенка…
Чем и объяснялось ее взвинченное состояние. Я мысленно прокляла этого тщеславного и самодовольного типа. Рядом с ним Изабелла была обречена всю жизнь выслушивать жалобы, мириться с вспышками злобы и желчной критикой в свой адрес. Причину всех своих неудач
— Я не могу поверить в то, что Кларенс никогда не станет королем. Я отказываюсь в это верить.
Я вздохнула. Я верила в это весьма охотно. Но я ничего не сказала, а лишь слегка пожала сестре руку. Даже мне было ясно, что Кларенс успел всех утомить своими жалобами и претензиями. Я предложила Изабелле поиграть в карты, изо всех сил стараясь ее развлечь, а заодно забыть о собственном несчастье, вызванном новостью, доставленной сегодня утром нашим гонцом.
— Расскажите мне о его светлости Глостере. У вас есть какая-нибудь информация о нем?
Гонец примчался с предостережением, присланным графу его братом Монтегю. «Даже и не думай сейчас вторгаться в Англию». Эдуард заподозрил, что мы можем переметнуться на сторону Ланкастеров, и начал собирать огромную армию и флот, способные противостоять нашему возвращению. Королева опять была беременна. Во всех церквях шли мессы. Священники молились о том, чтобы у нее наконец родился сын. О Ричарде не упоминалось. Да и зачем? Тем не менее я последовала за гонцом и, догнав его у выхода из замка, дернула за рукав.
Он взглянул на меня сверху вниз и уже хотел отмахнуться, как вдруг понял, кто я такая.
— Что именно вас интересует, леди?
Все!
— Где он? Чем он занимается? Благоволит ли к нему король?
Гонец решил удовлетворить мое любопытство.
— Герцог постоянно находится рядом с королем, который безгранично ему доверяет, леди. Его авторитет растет день ото дня вместе с приобретаемым опытом.
Все это хорошо, но мне этого было недостаточно.
— Он здоров?
— Насколько мне известно, вполне. Герцог постоянно путешествует по стране, что нисколько не отражается на его самочувствии. Следовательно, у него крепкое здоровье. — Стремясь избавиться от моей назойливости, гонец направился к двери, но остановился и обернулся: — Король собирается наградить его за верную службу.
— Хорошо! Это очень хорошо.
— Его ожидает самая высшая награда.
— Новая должность?
Я почувствовала, как меня распирает от гордости за Ричарда.
— Нет, леди. Король ведет переговоры о его женитьбе.
— Вот как?
Вокруг меня все замерло. Холодная рука стиснула мои внутренности. Я мысленно повторила слова гонца. Король ведет переговоры о его женитьбе.
— Говорят, что это очень удачная партия, — продолжал гонец, натягивая перчатки и не замечая моего потрясения. — Ему предстоит женитьба на дочери герцога Карла Бургундского. Эта леди является наследницей своего отца и после его смерти станет герцогиней Бургундской.
— Мария Бургундская. — Это произнесла я, хотя собственный голос показался мне незнакомым. — Кажется, она моя ровесница.
— Да, леди. И, судя по слухам, она красавица. И король, и герцог Глостер очень желают заключения
Он ушел, а я осталась стоять в одиночестве, обдумывая услышанное. Ричарду прочат в жены Марию Бургундскую. Этому способствует родная сестра Ричарда, леди Маргарита, которая вышла замуж за герцога Карла. Ну конечно же, она понимает все преимущества такого брака. В свое время Мария станет герцогиней, что сделает Ричарда герцогом этого небольшого, но процветающего и влиятельного герцогства. Я также была наслышана о красоте Марии. По слухам, у нее была светлая и нежная кожа, золотисто-каштановые волосы, правильные черты лица и природная грация. Вот это подходящая пара для Ричарда! Ревность накрыла меня с головой так неожиданно, что я едва не захлебнулась горечью. Если я не могу быть рядом с Ричардом, то какое право имеет на это она! Что толку, что меня воспитали в понимании того, что люди нашего положения не имеют права выбирать себе супругов по собственному желанию! В этот момент я была так же слепа к реалиям жизни, как и Изабелла, не желавшая смириться с будущим Кларенса.
— Ричард мой! — твердила я. — Он не может жениться на другой.
Где-то вдали хлопнула дверь, и я очнулась, внезапно осознав свое нынешнее положение гостьи французского короля, лишенной дома, богатства и привилегий. Я поняла, что навсегда рассталась с Ричардом. Любая дура на моем месте это уже давно поняла бы и приняла бы этот факт. Ну конечно, он женится на леди из могущественного рода, к тому же наделенной красотой. Но пользуясь моим отчаянием, дьявол продолжал нашептывать мне на ухо: мужское сердце непостоянно. Ричард волен отдать его, кому захочет.
Я впала в уныние.
— Что случилось?
Изабелла отложила карты, заметив на моем лице отчаяние, которое мне не удалось скрыть.
— Ничего. — А затем: — Ричард! Он женится!
— А ты чего хотела? Ты знала, что рано или поздно это все равно произойдет.
Конечно, знала. Но мне от этого было не легче. Позже, в момент слабости, я села и написала ему, как уже однажды это сделала, будучи несчастным одиноким ребенком. Я и представить себе не могла, как мне удастся передать ему это письмо. И все же я вооружилась ручкой и с тяжелым сердцем склонилась над листом пергамента.
«Мой милый Ричард!
Я нахожусь в Амбуазе. Отец ведет переговоры о вступлении в ряды сторонников дома Ланкастеров с тем, чтобы организовать новое вторжение в Англию. На этот раз от имени Маргариты Анжуйской. Скорее всего, вы снова встретитесь с ним на поле битвы. Эта мысль разрывает мое сердце. Я также слышала, что ты собираешься жениться на Марии Бургундской.
Мое сердце разбито.
Анна Невилль».
Я не знала, о чем еще ему написать. Источник нежных слов пересох, или, возможно, его затопила волна моего отчаяния. Я могла бы произнести их, войди Ричард сейчас в комнату и заключи меня в свои объятия. Но как написать их, зная, что его обещания и преданность, поцелуи и тепло тела предназначены другой! Ревность отравила все мои мысли и чувства. В этот момент я его ненавидела. Я беспомощно рыдала над письмом. Слезы капали на пергамент, слова расплывались… и вот их уже невозможно прочесть. Я гневно провела по листу ладонью, окончательно стерев с него остатки своего жалкого послания. Что толку оплакивать прошлое? Оно мертво, и его давным-давно следовало похоронить.