Невинная вдова
Шрифт:
— Прошу прощения, ваше величество. — Это я наконец решилась привлечь к себе их внимание. — Я плохо себя чувствую. — Я опять присела перед Эдуардом.
— Ну конечно. — Он встрепенулся и подвел меня к двери. — Можете спокойно отдыхать. Вам пришлось проделать долгое и утомительное путешествие, леди, но здесь вы в безопасности. Считайте, что вы вернулись домой.
Эдуард легко коснулся моего плеча. Сквозь поношенное платье я ощутила тепло его большой руки. Приветливость короля контрастировала с холодностью Глостера. Я поняла, что Ричард говорит не о расстоянии, отделявшем Тьюксбери от Ковентри. Впервые с того
Что случилось с Глостером? С Глостером, а не с Ричардом. Он как будто надел на себя непроницаемую маску, в которой не было уязвимых мест. Сегодняшняя встреча заставила меня усомниться в том, что у него еще остались какие-либо слабости. Вся его уязвимость осталась в прошлом. В Тьюксбери Глостер тоже показался мне холодным. Но тогда я увидела его сразу же после боя. Сегодня оправданий для подобной отстраненности у него не было.
Разве что… Я заметила это, когда он вошел в комнату. Быть может, Глостер ко мне и охладел, но он по-прежнему носил мое кольцо. Тонкий золотой ободок с рубином поблескивал на мизинце его правой руки. Как следует это понимать? Хотя, возможно, этот факт сам по себе ничего не означает. Как и то, что, услышав желание Кларенса поселить меня в замке Уорик, он принялся вертеть кольцо пальцами левой руки.
Уже на следующий день мы покинули Ковентри. Эдуард с Глостером спешили вернуться в Лондон, забрав с собой Маргариту. Кларенсу предстояло сопровождать меня в Уорик.
И вдруг среди напоминающего приготовления к военной операции шума, среди лошадей и экипажей, вооруженных солдат и паланкинов возник Глостер собственной персоной. Ведя коня в поводу, он подошел ко мне. Я застыла с каменным лицом, твердо решив ни единым словом не выдать своих мыслей и чувств.
— Леди.
Он вежливо наклонил голову.
— Глостер.
Я в точности воспроизвела его жуткий в своей нарочитости официальный тон.
— Вам будет хорошо в Уорике.
Неужели? Ничего не значащие слова. И тем не менее я ощутила, что сегодня хладнокровие дается ему значительно труднее. Я уже заготовила в равной степени равнодушный ответ, но в последнее мгновение передумала.
— Насколько я помню, вчера вы считали иначе и не хотели меня туда отпускать.
К своему разочарованию, я услышала очередную вежливую, но уклончивую реплику.
— Король настоял на своем.
— В таком случае я, разумеется, вынуждена подчиниться воле короля.
Я отвернулась в сторону.
— Анна, я хотел дать тебе совет.
Я медленно повернулась к нему.
— Совет? В последнее время я только и делаю, что получаю советы.
— Относительно твоего положения в семье Кларенса…
— Какой ты мне можешь дать совет, если тебе нет до меня никакого дела? — Обида в моей душе взвилась ярким факелом. — Вчера ты меня едва заметил. У тебя не нашлось для меня ни одного доброго слова. Было ли приятным мое
Я была недовольна собственной язвительностью, но мне стало немного легче. Пусть Ричард почувствует то, что вчера почувствовала я! И я тут же увидела результат своей вспышки. Глостер побледнел, как будто я ударила его по лицу. Но я не раскаивалась. Он первый сделал мне больно!
— Мне ясно, что между нами все кончено. Разумеется, если только ты не положил глаз на мое наследство.
Последнюю фразу я добавила, вспомнив разговор в Тьюксбери.
Он побледнел еще сильнее, если только это было возможно.
— Анна, я понимаю, как это выглядело. Но я не осмелился…
— Что ты не осмелился? Я слышала, что ты способен на все, а ты говоришь «не осмелился».
— Что?
Глостер озадаченно сдвинул брови.
— Разве не ты зарезал моего мужа, когда он стоял перед тобой безоружный и беззащитный? Ты сделал это совершенно хладнокровно, к тому же в стенах храма.
Я презрительно скривила губы, ожидая, что Ричард станет защищаться и оправдываться. И молила Бога, чтобы он это сделал.
К моему ужасу, этого не произошло. Лицо Глостера вспыхнуло гневом. Прежде чем я успела отступить, его пальцы свирепо сжали мою кисть, вынудив меня замереть на месте.
— Сейчас не время для этого, — прошипел он мне на ухо. — Слишком много слушателей. Слишком много заинтересованных лиц. — Я уловила в его голосе тревогу. — Я лишь хотел тебя предостеречь. Не позволяй им… — Он осекся и выпустил мою руку.
Не позволяй им чего? Не позволяй кому?
У меня за спиной вырос Кларенс.
— Мы готовы, леди Анна. — Он холодно, как мне показалось, кивнул брату. — Увидимся в Лондоне, Глостер. Я буду там через неделю.
— Не медли, — отозвался Глостер. — Ты нам понадобишься, если слухи подтвердятся и в Кенте действительно вспыхнул мятеж.
Вот оно, опять. Явное противостояние, не имеющее отношения к часто встречающемуся между братьями соперничеству. Я перевела взгляд с Ричарда на Кларенса и обратно. Напряжение нарастало, но ни один из них не решался первым сделать шаг к открытой агрессии.
А потом все закончилось. Кларенс вскочил на коня, а Глостер подал мне руку, помогая войти в паланкин.
— Благодарю вас, милорд.
— В прошлой жизни я был для тебя Ричардом, — прошептал он, подкладывая мне под локоть подушечку.
Услышав это, я чуть было не растаяла, но все же взяла себя в руки.
— В прошлой жизни я думала, что вы меня любите, — холодно заметила я.
Это положило конец нашей так и не начавшейся беседе.
Я хотела ехать верхом, но вынуждена была смириться с принятым за меня решением. Кларенс счел, что ему проще сопровождать никому не известную даму, скрытую за плотно задернутыми шторками паланкина, чем демонстрировать любопытным и не всегда доброжелательным взорам вдову предводителя Ланкастеров. Впрочем, в этом были и свои преимущества. Раздраженно задергивая занавески, я вынуждена была это признать. Одним из них было полное уединение. Как только мы выехали на дорогу, я разжала кулак и посмотрела на скомканный клочок пергамента, вложенный в мою ладонь Ричардом. Я старательно разгладила пергамент и прочитала следующее: