Невинность за свободу
Шрифт:
– Точно, – пробормотал он, поднимаясь с земли, и пытаясь отыскать в голове необходимое наречие, а так же воспоминания, которые могли бы помочь ему понять, каким образом из глухих джунглей он вдруг очутился в какой-то деревне.
Эйден чувствовал себя на удивление бодро, и даже было подумал, что все, начиная с крушения вертолета, ему почудилось.
«Тогда какого бы черта я тут делал? Да и пережитые мучения, вряд ли можно назвать сном, – по меньшей мере, из-за того, что снов Архонты обычно не видят. – Скорей уж кошмар наяву».
Поднявшись
«Нужно срочно раздобыть телефон, чтобы поскорее убраться отсюда».
Он дернул ветхую калитку и шагнул внутрь двора.
– Ты ещё кто такой? – удивилась женщина в скромном хлопковом платье, когда в ее дом ворвался незнакомец.
– Телефон, – односложно ответил Высший, догадываясь, что без посторонней помощи раздобыть средство связи не удастся.
– Что? – растерялась смертная.
«Видимо, в этой коммуне сформировалось своеобразное наречие славянского. Объясняться будет непросто», – заключил Эйден.
– Говорю: мне нужен телефон, – произнёс он медленно, на ломаном русском, и пристально посмотрел на женщину.
Та смерила его испуганным взглядом и перекрестилась. Архонт недовольно дернул бровью, устав ждать, когда женщина отойдёт от шока, вызванного его внешним видом и внезапным вторжением.
– А, – наконец хоть как-то отреагировала она, заметив, как нетерпеливо задергались желваки на лице незнакомца, – так это… только у старейшины.
Эйден слегка нахмурился, пытаясь понять, что сказала ему женщина, и зашагал прочь.
– Старейшина, старейшина, – бормотал он себе под нос, пытаясь найти определение этого слова. – Старый, старик, – вспомнил он похожие слова и видимо догадался, о чем речь.
Архонт, наконец, осмотрелся внимательнее, стараясь не упускать деталей. Глухая деревня с допотопными избами, люди, славянской наружности, в простых одеждах.
«Похоже это какие-то староверы. Я слышал о подобных поселениях в Южной Америке, но явно не собирался познакомиться с ними лично. Будет неплохо, если у них найдётся хотя бы один рабочий телефон, – он провёл по грязным волосам рукой. – Надо найти, где бы помыться! Но сначала все же телефон. Старейшина, говорите…»
– Чем ты думала, притащив в деревню чужака? – неистовствовал мужчина преклонных лет. – Ты – будущая жена главы, и не должна подвергать опасности всю коммуну! – его седая борода сотрясалась от негодования. – Как тебя вообще занесло в лес? – кричал старик, пока девушка молча стояла, покорно склонив голову. – Запомни, если ты вдруг затеяла сорвать свадьбу, то тебе не сойдёт это с рук, – злобно продолжал мужчина. – Ты должна выплатить мне долг за свою мать! Она-то нашла способ отвертеться от брака со мной! Зная, что я не потерплю грязную девку, отдалась твоему отцу, чем испортила себе всю жизнь.
– Они любили друг друга. Это вы испортили жизнь моей семьи, – не выдержав оскорблений в сторону матери, пробормотала
– Замолчи! И даже не думай выкинуть подобное! Если посмеешь, то в этот раз я не остановлюсь на том лишь, чтобы остричь тебе волосы, как твоей матери! Ты станешь изгоем в деревне! Твою мать не испугало клеймо распутницы, я даже велел наречь тебя Евой, в честь первородной грешницы, чтобы ты стала вечным напоминанием своим родителям об их ошибке. Но с тобой я пойду куда дальше! – продолжал он запугивать девушку.
– Разве у меня есть шанс повторить поступок своей матери? – холодно отозвалась Ева. – Моя семья всегда была в немилости, вашими стараниями. Поэтому никто и не захочет связываться с дочерью порока.
– Правильно мыслишь, – смягчился старейшина. – А я вот буду столь великодушным и приму тебя, – отбросив розгу, он подвинул ветхий стул и сел напротив девушки, облокотившись на свою клюку. – Мы проведём свадьбу завтра же, – он нетерпеливо сжал щеку девушки морщинистой рукой и Ева невольно поморщилась. Старик в гневе замахнулся, но тут вдруг скрипнула калитка, отвлекая его от воспитания непокорной невесты.
– Ничего-ничего, – сказал он тихо, – я позже с тобой разберусь.
– Добрый, – незнакомец рассеяно глянул на темнеющее небо, – вечер. Вы ведь старейшина? Мне сказали, что у вас можно найти телефон, – в надежде, что его поймёт хотя бы мудрейший этого поселения, Архонт решил начать с английского.
Старик, хмурясь, смотрел на чужака. Долгий не мигающий взгляд тусклых глаз медленно сполз на сидящую перед ним девушку:
– Какого лешего ему надо? Скажи, чтобы проваливал, пока я его крокодилам на корм не отправил!
Девушка едва повернула голову в сторону мужчины стоящего позади неё:
– Он лишь попросил телефон, – сказала она старику, и тут же пожалела.
Старейшина с силой ударил ее тростью по спине:
– А больше ему ничего не нужно? На кой ты притащила его сюда? Ещё и кичишься, тем, что мать научила тебя чужому языку? Лучше бы она научила тебя праведной жизни!
Мужчина у забора равнодушно наблюдал, за развернувшейся перед его взором картиной, толком не понимая о чем говорит «дед с внучкой».
Девушка взвыла от очередного удара клюкой:
– Да просто дайте ему этот чертов телефон, чтобы он мог уже убраться из этого ада! – завопила она.
И Архонт почувствовал сожаление… что не может сейчас прикоснуться к девчонке и получить эту бурную эмоцию.
– Ах ты дьявольское отродье! – закричал старик. – Я отрежу твой поганый язык и скормлю кошкам!
– Извините, – Высший устал наблюдать непонятные ему разборки, хотя и понимал, что поспешность в этом вопросе может лишить его последней возможности раздобыть средство для связи с братьями. – Я бы хотел побыстрее покинуть вашу деревню, – из всего услышанного, он сделал вывод, что старик не рад незваному гостю.