Невинность, знания и ощущение чуда: почему мы перестали удивляться миру, как это было в детстве?
Шрифт:
Наука имеет свою методологию, и это служит ее ограничением, это устанавливает ее пределы, дает ей определение. Науке такое определение чрезвычайно необходимо, в противном случае не было бы никакого различия между наукой и медитацией, между наукой и религиозным сознанием.
Наука означает определенность, полную определенность относительно фактов. А когда вы очень точно устанавливаете факты, то не можете ощущать загадочности – чем больше в вас точности, тем быстрее испаряется загадочность. Тайна нуждается в определенной размытости, тайна нуждается в некой неясности, в отсутствии четких границ. Наука основывается на фактах, тайна не основывается на фактах, она экзистенциальна.
Факт – это
Наука – это убийца тайны.
Если вы хотите получить переживание таинственного, вам придется войти через другую дверь, из совершенно другого измерения. Измерение ума – это измерение науки, а измерение медитации – это измерение чудес и загадок.
Медитация делает все неопределенным. Вы словно растворяетесь в ней. Она переносит вас в неизвестное, в неведомое, в котором наблюдающий и наблюдаемое становятся одним. В науке это невозможно. Наблюдатель должен быть наблюдателем, а наблюдаемое должно быть наблюдаемым, и это строгое разграничение нужно сохранять. Ни на одно мгновение вам нельзя забывать себя, даже на секунду вы не можете стать заинтересованными, переполненными, пристрастными, любящими по отношению к объекту вашего исследования. Вы должны быть отстраненными, вы должны быть очень холодными – холодными и абсолютно безразличными. А безразличие убивает тайну.
Между миром медитации и умом существует мост, этот мост называется сердцем. Сердце находится точно между ними. Поэтому поэт живет в сумеречной стране: что-то в нем может быть от науки, а что-то от мистики. Но отсюда же возникают смятения поэта: он живет в двух диаметрально противоположных измерениях. Поэтому поэты имеют склонность к сумасшествию, к самоубийствам, они всегда известны как слегка ненормальные, не от мира сего. В них остается нечто безумное по той простой причине, что они нигде не укоренены – ни в мире фактов, ни в мире экзистенций, они находятся в подвешенном состоянии.
Поэт может ощущать вкус некой таинственности, но и это случается очень редко, это приходит и уходит. Мистик в ней живет. Поэт только изредка прыгает и чувствует радость прыжка, преодолевая силу гравитации. Но спустя минуту или даже несколько секунд он возвращается, побежденный этой силой.
Поэзия напоминает подпрыгивания. Иногда вы оказываетесь в небе, на мгновение чувствуя, что у вас есть крылья, но лишь на мгновение. Отсюда отчаяние поэта: он снова и снова падает со своих вершин. Он получает несколько проблесков. Величайшие поэты были способны получить несколько проблесков запредельного.
Но мистик живет в мире тайны. Его подход абсолютно трансцендетен по отношению к науке. Он не пребывает ни в уме, ни в сердце, он – в запредельном, он трансцендировал и то, и другое.
Уолтер, если ты действительно хочешь испытать переживание таинственного, тебе придется открыть в своем существе новую дверь. Я не прошу тебя отказываться от науки, я просто говорю, что она может остаться для тебя деятельностью на периферии. В лаборатории будь ученым, но, когда ты выходишь оттуда, полностью забудь о науке. Слушай птиц – но не по-научному! Смотри на цветы – но не по-научному, потому что смотреть на розу по-научному – значит смотреть на совершенно иной предмет. Это не та же самая роза, которую видит поэт.
Восприятие не зависит от объекта, восприятие зависит от воспринимающего, от качества переживания. Когда на розу смотрит ученый, он думает о ботанике, о химии, о физике, об атомах, электронах, нейронах, обо всем подряд – только не о красоте. Красота не попадает в его поле зрения, а это именно то, что представляет собой роза.
Для поэта, для художника роза – это совершенно другой опыт: это проявление неизвестного, трансцендентного, самого секрета жизни. Она олицетворяет нечто божественное, она приносит в существование что-то от неба, что-то от далеких звезд. Она растет на земле, она укоренена, но она не просто часть земли, она вмещает в себя гораздо больше. Роза не является суммой ее составных элементов. Ученый понимает ее только как сумму составляющих ее частей – больше в ней ничего нет, но поэт начинает чувствовать что-то сверх этого.
В тот момент, когда вы препарируете розу, красота исчезает. Роза была лишь возможностью для того, чтобы спустилась красота. Это земля, воспринимающая небо, это грубое, воспринимающее нежное. Поэт это чувствует, но это – чувство, не мысль.
Поэтому, покидая свою лабораторию, забудь все об атомах, забудь все о космосе, вместо этого начни смотреть свежим взглядом, через другое видение – видение ребенка, видение поэта, видение влюбленного. Когда ты смотришь на женщину, которую любишь, никогда не думай о ней в терминах биологии, иначе упустишь всю суть. Она не биология, ее существо гораздо больше, чем может вместить в себя любая наука. Когда целуешь женщину, не думай о том, какой химический обмен происходит между губами, иначе ты почувствуешь отвращение! Ты не увидишь никакой поэзии, тебе будет непонятно, о чем вечно говорят все эти поэты. Это лишь обмен бактериями, микробами, миллионами микробов – это еще и опасно. Это может стать вопросом жизни и смерти – будь начеку!
Когда ты занимаешься с женщиной любовью, не думай о гормонах, избегай этого вздора, в противном случае весь любовный акт будет просто механическим явлением. Ты будешь там, и вместе с тем тебя не будет. Ты окажешься просто наблюдателем, не участником. А весь секрет поэта – в участии.
Глядя на цветок, становись цветком, танцуй возле цветка, пой песню. Ветер прохладен и свеж, солнце дарит тепло, цветок танцует на ветру, радуется, поет. Раздели это с ним! Отбрось безразличие, объективность, отстраненность. Отбрось все свои научные подходы. Стань чуть более текучим, более тающим, более сливающимся. Позволь цветку говорить с твоим сердцем, позволь цветку войти в твое существо. Пригласи его – он гость! И тогда ты почувствуешь вкус тайны.
Это первый шаг по направлению к загадочному, предельный шаг: если вы сможете на мгновение стать участником, значит вы нашли ключ, познали секрет. Тогда становитесь участником всего, что делаете. Гуляя, не шагайте механически, перестаньте просто наблюдать – станьте этим. Танцуя, не думайте о технике, техника не имеет отношения к делу. Вы можете делать все правильно технически и, тем не менее, упускать всю радость. Растворите себя в танце, станьте танцем, забудьте о танцоре.
Когда такое глубокое единение начинает происходить во многих сферах вашей жизни, когда повсюду вы начинаете переживать такие невероятные моменты исчезновения, отсутствия эго; когда цветок есть, а вас нет, есть радуга, а вас нет; когда по небу плывут облака, а вас нет ни снаружи ни внутри, когда вы становитесь абсолютно безмолвными; когда внутри вас нет никого, лишь чистая девственная тишина, которую ничто не отвлекает, которую не тревожит логика, мысли, эмоции, чувства, – это и есть момент медитации. Ум ушел, а когда уходит ум, входит тайна.