Невинность
Шрифт:
Сначала мы удивились тому, что дороги не забиты транспортом, что люди сотнями тысяч не покидают метрополис, даже зная, что спасения не найти. Потом включили радио и услышали, что президент приказал министерству национальной безопасности перекрыть выезды из крупнейших городов и запретить авиаперелеты, поскольку первые вспышки эпидемии отмечались именно в метрополисах. Он надеялся локализировать источники инфекции. Мы успели проскочить.
Бессмысленность действий правительства стала понятна, когда стая американских свиристелей поднялась с изгороди и, набирая скорость, перелетела дорогу, напоминая нам, что птицы не гибли от вируса,
Пусть и уставшие, мы не хотели останавливаться, не добравшись до пункта назначения. Прошлой ночью, когда Гвинет встретилась со мной у пруда в Береговом парке и я впервые в жизни сел к кабину автомобиля, она упомянула про загородный дом, который ее отец приготовил для нее на случай, если по какой-то причине ей придется покинуть метрополис. Мы надеялись добраться туда при свете дня.
На заднем сиденье спала утомленная Мориа. Трое других детей устроились в багажном отделении.
На автозаправочной станции «Мобил» в маленьком провинциальном городке мертвый мужчина в брюках и рубашке цвета хаки лежал в луже кровавой блевотины у поднятых ворот мастерской. На автозаправочной станции мы не увидели ни души, но колонки работали. Кредитных карточек у нас, понятное дело, не было. Взяв себя в руки, я отогнал от трупа ворон, нашел в бумажнике покойного нужный пластиковый прямоугольник и заполнил бак «Ленд Ровера».
В магазинчике автозаправочной станции положил в корзинку крекеры, злаковые батончики, бутылки апельсинового сока, пропитание для последнего отрезка нашего путешествия.
Отец Гвинет, Бейли, оставил ей и подробный маршрут, и карту, но, как только она ввела конечный пункт нашего путешествия в навигатор, нам больше не понадобилась консультация с записями Бейли.
То ли он предугадал, чем вызвано появление на свет таких, как его дочь, то ли просто решил, что в кризисной ситуации ей лучше оказаться подальше от других людей, нам уже никогда не узнать. Дом находился далеко от обжитых мест, окруженный большим участком леса, который принадлежал фонду, учрежденному на имя Гвинет. К дому вела проселочная дорога, которую Бейли велел перегородить стволами деревьев и засеять сорняками, чтобы помочь природе забрать ее под свое крыло, а людям – побыстрее забыть о ее существовании.
Егерь по фамилии Уэйлон который знал эти места как свои пять пальцев, приходил к дому раз в месяц и проводил в нем три дня, чтобы убедиться, что дом полностью готов для проживания, а при необходимости что-то и починить. Сейчас в доме он находиться не мог, а поскольку дозвониться до него не получалось, мы решили, что он или заболел, или уже умер.
К полудню засыпанные снегом ландшафты остались позади. Дорога пролегала среди золотистых лугов, которые перемежались зелеными сосновыми лесами. Тут и там встречался одинокий дом или дом и амбар, позади которого тянулось огороженное пастбище. Хотя раньше эти дома наверняка казались живописными и доброжелательными, теперь что-то в них изменилось, они застыли молчаливые, пустующие, одинокие.
Около трех часов дня навигатор предупредил, что местное шоссе, по которому мы ехали, через милю оканчивается тупиком. Дальше предстояло идти пешком.
Мы проехали две трети мили, когда начали появляться собаки. Лабрадоры, немецкие овчарки, золотистые ретриверы, различные дворняги выбегали из полей и лесов на обочину шоссе, а потом бежали вдоль него, улыбаясь нам, виляя хвостами. Мы насчитали двадцать собак и не могли понять, почему они сопровождают нас и откуда взялись, но их веселый настрой гарантировал, что угрозы они не представляют.
Асфальт закончился рядом металлических столбов, перегораживающих шоссе, проехать между двумя соседними «Ленд Ровер» не мог. За столбами тянулась проселочная дорога, в рытвинах, не обещающая ничего хорошего.
Когда мы выбрались из машины, собаки окружили нас, радостные и миролюбивые, ни одна не зарычала и не залаяла. Умоляли взглядами, чтобы их погладили и почесали за ушами. Всех четырех детей животные зачаровали, и впервые я видел улыбки троих младших.
Наш багаж состоял из злаковых батончиков и пакетов с крекерами, которые мы рассовали по карманам.
Карта обещала вести от одного природного ориентира к другому. Собаки, похоже, думали, что их наняли скаутами: сбились в стаю и побежали вперед, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что мы не отстаем.
Проселочная дорога выгнулась дугой, а пройдя поворот, мы увидели вооруженных людей.
79
В сорока футах впереди джип перегородил дорогу. Четверо мужчин в охотничьем камуфляже с автоматическими винтовками в руках стояли у заднего борта. Увидев нас, рассыпались, заняв оборонительные позиции: трое укрылись за джипом, взяв нас на мушку.
Тот, что остался, велел нам остановиться. Сказал, что мы не можем идти дальше, потому что на этой земле нет болезни и они не хотят каких-то перемен. Но, хотя они стояли достаточно далеко, чтобы наши отличия не возбудили в них неистовую ярость, я обратил внимание, что у говорившего бледное лицо и посеревшие губы, совсем как было у Телфорда, кроме этого, лицо даже в прохладном воздухе блестело от пота. Так что по всему выходило, что болезнь до них уже добралась, как бы они ни пытались от нее отгородиться.
Я сказал им, что мы не заразные и хотим только попасть в наш дом, который находится в двух милях к западу, но они не собирались мне верить. Четверку совершенно не волновало, говорю я правду или нет. Их лидер выстрелил четыре или пять раз над головами собак, в сторону от нас, и потребовал, чтобы мы развернулись на сто восемьдесят градусов.
Выстрелы словно послужили сигналом для сбора, потому что из высокой травы на лугу по обе стороны дороги начали появляться все новые собаки, изумив всех четверых мужчин. Появлялись, одна за другой, двадцать или тридцать, присоединяясь к тем, которые уже сопровождали нас. В итоге их собралось никак не меньше пятидесяти.
Загадки и чудеса города были лишь частью загадок и чудес мира, проявлявшихся здесь, как в любом другом месте, в чем в последующие дни нам предстояло убедиться. Собаки окружили нас со всех сторон, будто преторианская гвардия. Необычность стаи не вызывала сомнений: ни одна не лаяла, но все смотрели в сторону четверых мужчин у джипа, не угрожая, но рекомендуя не поддаваться страху и вести себя по-человечески.
Я не знал, что же нам делать, но тут собаки пришли в движение, и Гвинет сказала, что мы должны следовать за ними. Они повели нас на луг, где кролики бросались в разные стороны, но не смогли отвлечь нашу охрану, и по широкой дуге мы обогнули джип, прежде чем вернуться на проселочную дорогу.