Невинный трофей для охотника
Шрифт:
Пугающие звуки гонят нас сквозь дачные участки. Мы продираемся через разросшиеся кусты малины и давно не знавшие ухода деревья и кустарники. Половина дачного массива заброшена, не просто оставлена на зиму, а не посещается своими хозяевами в течение несколько лет. С каждым годом дачный поселок обрастает историями и их жуткими подробностями об убийствах и пропажах людей. Летом дачники стараются уезжать до темноты, ну а тем, кому не повезло — таким как мы с Машей, ничего не остается. Мы вынуждены выживать.
Выныриваем из темноты
— Нормально?
— Да, — шепчу. Если бы я сейчас случайно подвернула ногу, то вряд ли обратила внимание на боль. — Меня хозяйка задержала, — оправдываюсь, а тело начинает бить крупной дрожью.
— Потом расскажешь, — одергивает. Маша надавливает ладонями мне на плечи, усаживает на низкую скамью. — Живодеры поймали ту парочку, — я молчу. — Ну ту, что выгнали родители, помнишь? Паренек и совсем молоденькая девчонка, — уточняет зачем-то.
— Помню, — выдавливаю.
Мое тело ходит ходуном, а при попытке заговорить зубы колотятся друг о друга.
— Сколько ей?
— Пятнадцать исполнилось, — отвечаю, смахивая одинокую слезинку.
— Сонь, в следующий раз нужно быть внимательней, ты шла прямо на рой. Сегодня живодеры изменили своим привычкам, зашли со стороны оврага, а не лесополосы.
Будет ли следующий раз, — хмыкаю про себя.
— Ты точно не ранена? У тебя кровь? — интересуется сестра.
— Когда ты последний раз питалась? — отвечаю вопросом на вопрос.
— Три дня назад.
— Но ты же говорила, что питаешься каждый день? — чуть было не восклицаю и вовремя перехожу на взволнованный шепот.
— А что я должна тебе ответить? Ты же начнешь предлагать… Тише, — по дуновению ветерка понимаю, что сестра жестом оборвала мои возмущения.
Тихий стук о дверцу заставляет вздрогнуть всем телом. А за ним еще один и еще. Капли дождя хаотично барабанят по металлической поверхности.
— Ливень — это хорошо. Смоет наши следы.
— Почему ты молчала, что голодна? — возвращаюсь к волнующей мне теме.
— Я всегда голодна, Сонь. Уже ровно год как чувство голода меня никогда не покидает. Немного притупляется, когда удается насытиться кровью, но никогда не исчезает полностью. Я привыкла. Да и в крайнем случае я всегда могу воспользоваться животной кровью.
— Нельзя же так рисковать, — я замолкаю, не желая поднимать тему прошлого.
Несколько месяцев я считала родителей и сестру пропавшими. В один момент они просто исчезли, не вернулись домой. Без объяснений, долгих разговоров или хотя бы пары слов в коротенькой записке, наспех набросанной на клочке бумаги. Сестра вернулась спустя два с половиной месяца, а родителей я больше не видела. Знаю лишь со слов Маши мама и папа погибли
В этот день я вновь обрела сестру и узнала о существовании нелюдей; слушала сбивчивый рассказ Маши, хмурилась, жалела ее, думая, как бы ненавязчиво предложить обратиться за помощью к врачу, но все сомнения отпали, когда острые клыки впились в мое запястье. Сестра пила кровь жадно, зафиксировав мою кисть пальцами, словно стальными клешнями. Не слышала моих слов, просьб, мольбы, криков. Не чувствовала моих щипков, ударов.
Она никак не комментирует слова, молчит и спустя вечность тишины произносит:
— Выстрелы.
Я прислушиваюсь к хлопкам.
— Охотники, — комментирует сестра. — Вчера тот, кто приходил, искал следы роя. Нам нужно лишь переждать, — делает выводы: — Сонь, замотай раны, — голос сестры садиться.
— Мне нечем, — прячу саднящие ладони под колючим шерстяным свитером.
— Как думаешь, еще долго будет охота? — старается отвлечься.
— Не знаю, — пожимаю плечами. Меняю позу, тонкая подошва липнет к размокшей глине. Дождевая вода стекает по стенам и медленно собирается на дне убежища.
— Если ливень продолжится, может размыть вход, — озвучивает мои страхи.
— Нам бы продержаться до утра. Можно попробовать вернуться в квартиру, хотя бы на пару дней. Я уже забыла что такое тепло, чистая и мягкая постель, — с шепота перехожу на мечтательное попискивание.
— Можно. Пойдешь одна. Сомневаюсь, что обо мне забыли. Прошел уже год, а охотники с завидной регулярностью прочесывают весь город. Говорят правящие Темных и Светлых заключили мирный договор и всеми силами стараются его соблюдать. Подчищают ошибки прошлого. Избавляются от нас — неучтенных.
— Тук, тук, тук, — ласковый женский голос смешивается вместе с редкими ударами капель дождя. — Кто в землянке живет? Кто в не глубокой живет?
Сестра резким движением зажимает мне рот, прижимает к влажной стене и шепчет:
— Сиди, не высовывайся. Я вылезу одна. Досчитай до тридцати и только тогда беги. Беги к трассе. Поняла меня?
Я отрицательно закрутила головой.
— Если это охотник, то у тебя есть шанс. Им не нужны люди. Вряд ли ты кому-то успела перейти дорогу и на тебя заказ, а если это живодеры, то шансов нет ни у одной из нас.
— Тук, тук, — повторил женский голос. Обманчиво ласковые ноты сменились на угрожающие. — Я твой друг, — от последних слов по спине побежали мурашки.
— Я ее уведу, — Маша встряхнула меня. — Считай до тридцати. И беги! Я сама тебя найду. Не возвращайся, — она оттолкнула меня и в тот момент, когда дверца отлетела в сторону, открывая наше убежище, ловко подтянулась на лестнице и выпрыгнула.
Я отпрянула в тень, скользя по рыжей жиже.
— Она моя, — пропел женский голос. — Проверь яму, — крикнула кому-то, и тут мое сердце пустилось адским галопом.