Невиновен
Шрифт:
– Как?
– Видели новые коммерческие передачи о Лас-Вегасе?
– Нет.
– Ну, ту, где говорится: «То, что происходит в Лас-Вегасе, в Лас-Вегасе и остается»?
– Да, – произнесла Лорен. – Теперь вспомнила. Видела, точно.
– Так вот, клубы джентльменов возвели этот девиз в главный принцип. Никогда и ничего не рассказывать о том, что там происходит.
– А Рэнгор с Лимей нарушили это правило?
Фридман помрачнел:
– Хуже того. Я…
– Довольно! – перебил его Йетс.
Лорен удивленно обернулась к нему, пожала плечами.
– Все это, конечно, очень интересно, – промолвил
– Позвольте вопрос? – сказал Фридман.
– Пожалуйста.
– Она умерла давно. Что, в деле открылись какие-либо новые обстоятельства?
– Возможно, – ответила Лорен.
Фридман скрестил руки на груди и ждал продолжения. Лорен решила воспользоваться моментом.
– Мистер Фридман, вам известно, что Кэндес Поттер могла оказаться… – тут она прибегла к не очень точному, но популярному термину, – гермафродитом?
Новость сразила его.
– Вот это номер!
– Представляете?
– Вы уверены?
– Видела результаты вскрытия.
– Подождите! – воскликнул Фридман тоном, к которому прибегает в старых кинофильмах какой-нибудь редактор, поучающий сотрудников: «Мы должны держать удар». – Так вскрытие действительно проводилось?
– Да.
Он облизал губы, стараясь сдержать нетерпение.
– А нельзя ли… э-э… получить копию результатов?
– Попробую устроить, – усмехнулась Лорен. – Что еще вы можете рассказать о ней?
Фридман защелкал клавишами компьютера.
– Информация о Кэндес Поттер носит весьма разрозненный и скудный характер. В основном выступала под сценическим псевдонимом Кэнди Кейн. Лично мне кажется, просто ужасное имя для исполнительницы эротических танцев, вы согласны? Немного слишком, вам не кажется? Очень уж круто. И надуманно. Знаете, какой бы ей подошел псевдоним? Ну, к примеру, Дженна Джейсон. Вероятно, вы о ней слышали. Дженна начинала танцовщицей, а затем переключилась исключительно на порно. Фамилию Джейсон подсказала ей этикетка от бутылки ирландского виски. Понимаете? Классный псевдоним! В нем больше интриги, если вы понимаете, о чем я.
– Понимаю.
– Сольный танец Кэнди был не столь оригинален. Одевалась продавщицей сладостей, в руке держала большой леденец на палочке. Отсюда и псевдоним Кэнди, [15] банально, вам не кажется? – Фридман покачал головой и стал похож на учителя, недовольного нерадивым учеником. – С профессиональной точки зрения она запомнилась парным номером, где выступала под псевдонимом Брианна Пикколо.
– Брианна Пикколо?
– Да. Работала в паре с танцовщицей, очень фигуристой афроамериканкой Кимми Дейл. В этом номере Кимми выступала под псевдонимом Гейл Сейерс.
15
От англ. Candi – леденец, конфета, сладости.
Лорен и Йетс насторожились.
– Пик и Сейерс? Только не говорите, что вы пошутили!
– Какие там шутки. Брианна и Гейл исполняли экзотический танец по мотивам фильма «Песня Брайана». Гейл слезливо причитала: «Люблю Брианну Пикколо», – ну, как Билли Ди с помоста в этом фильме. А потом
– Да, я все поняла, очень трогательный! – перебила его Лорен. – Что-то еще?
– Ага, конечно… – задумчиво произнес Фридман, – но что именно вы хотели бы знать? Номер Сейерс-Пик обычно открывал первый акт представления в театре у графини Алисон Бет Вейс IV, больше известном под названием «Еврейская королевская кровь». В афишах он был обозначен как «Скажи маме, это кошерное». Возможно, вы слышали.
Их ноздрей достиг аппетитный запах банановых хлебцев. Изумительный, чудесный домашний запах, совершенно не соответствующий обстановке «музея» Фридмана. Лорен попыталась вернуть своего информатора к теме.
– Я имела в виду все, что вы знаете о Кэндес Поттер. Все, что может пролить свет на произошедшее с ней несчастье.
Фридман пожал плечами:
– Она и Кимми Дейл являлись не только партнершами по типу, но и близкими подругами. Делили комнату. Вообще-то именно Кимми Дейл оплатила все расходы по похоронам Кэнди, чтобы ее, прошу прощения за вульгарное выражение, не бросили в яму, как какой-то мусор. Кэнди похоронили на католическом кладбище Пресвятой Матери Богородицы в Коулдейле, если не ошибаюсь. Я посетил могилу в знак уважения и памяти. Страшно растрогался…
– Не сомневаюсь, – усмехнулась Лорен. – А вы следите за тем, что происходит с исполнительницами экзотических танцев после того, как они заканчивают карьеру?
– Разумеется! – воскликнул Фридман. В его голосе прозвучала нотка возмущения, точно он был католическим священником и его спросили, посещает ли он мессы. – Знаете, зачастую это самое любопытное. Вы не поверите, как разнообразны дальнейшие пути девушек.
– Так что случилось с Кимми Дейл?
– О, она все еще в деле. Содержит настоящий бордель. Внешность, конечно, уже не та. Она – вы уж простите невольный каламбур – съехала по шесту до самого низа. Былая слава, шик и блеск – все осталось в прошлом. Но Кимми не сдается. Продолжает использовать накопленный опыт, в ее деле это ох как важно. Впрочем, она давно уехала из Лас-Вегаса.
– И где она теперь?
– В Рино, насколько мне известно.
– Что-нибудь еще?
– Нет, – задумчиво ответил Фридман, потом вдруг прищелкнул пальцами. – Подождите, хочу показать вам кое-что. Предмет моей гордости.
Они ждали. В мастерской у Лена Фридмана стояло три высоких каталожных шкафа с ящиками. Он выдвинул второй ящик из среднего шкафа и начал перебирать пальцами какие-то карточки.
– Где-то здесь отражено выступление Пикколо и Сейерс. Очень редкая цветная фотография, сделанная «Полароидом». Хотелось бы найти. – Он откашлялся и продолжал перебирать содержимое ящика. – Как думаете, детектив Мьюз, удастся ли мне получить копию заключения о вскрытии?