Невиртуальная реальность (сборник)
Шрифт:
– Да? А чем ты по-твоему занимаешься? – Старовойтов нетерпеливо поморщился. В штабе находился постоянно восполняемый запас огуречного рассола.
– Товарищ капитан, а делать-то что?
Капитан глубоко вздохнул и усталым голосом проговорил.
– Я же русским языком сказал : отбери людей, получи у старшины инструмент и вперед.
Бухайло сделал непонимающее лицо и спросил.
– Куда вперед?
Офицер снова поморщился и мученическим голосом произнес:
– Бухайло, ну что ты от меня хочешь, Бухайло?
– Задание, товарищ капитан, какое задание? Секретное?
– Секретное? – Старовойтов изумленно воззрился
– Так точно! Вы сказали – секретное. Особой важности. А что делать – не сказали.
– Точно. – Старовойтов хлопнул себя ладонью по лбу. – Видишь, такое секретное, что даже не знаю, можно ли тебе доверять, или отправить всех в капонир, спать.
– Э-э-э... – Сержанту очень хотелось подсказать офицеру правильный ответ.
– Ну ладно. Вам предстоит подготовить стартовые площадки для дивизиона ракет Р–233.
– Есть, подготовить площадки! А что для этого нужно сделать?
– Значит так. – Старовойтов вытащил из кармана кителя морковку и с хрустом откусил. – Нужно выкопать 72 ямы. 6 в ряд. Расстояние между ними – 3 метра. Глубина – метр. Диаметр – сколько получится. Задание на сегодня – 12 ям. Молчи! – Капитан жестом остановил пытающегося что-то сказать Бухайло. – Все вопросы – к старшине! – Старовойтов снял фуражку и почесал голову. – Уф. Какие вы все-таки нудные...
Максим понуро брел к командному пункту связи, не догадываясь, что эти 12 «духов», уныло ковыряющие землю, начинают строительство невероятного аттракциона под названием «минное поле», которое послужит причиной бесконечных шуток и приключений для поколений солдат. Огромное количество матерных слов, смеха и даже плача покроет эти 72 ямы неувядаемой славой и навсегда останутся в памяти, как символ армейского идиотизма. А ведь, как обычно, намеренье было благое.
Командир полка, подполковник Смерть, решил облагородить территорию вверенной ему части, и на пустыре, находящемся между казармой роты связи и командным пунктом, посадить деревья.
Желая осчастливить солдат, страдавших от жестокого авитаминоза, он приказал посадить на глинистой земле 72 яблони.
Но... Как часто бывает в вооруженных силах, цепь случайностей помешала выполнить задуманное, и солдатам, призвавшимся через несколько лет после Максима, не довелось насладиться кисло-горьким вкусом мелких, недозревших яблок.
Поручение подготовить место для посадки саженцев было дано горожанину Старовойтову, который не имел понятия, какой глубины ямы требуются для саженцев. Когда, всеми правдами и неправдами начхоз обменял в ближайшем колхозе 50 килограмм колючей проволоки на саженцы, командир полка сменился, а саженцы, сваленные в автопарке, зимы не пережили, весной благополучно сгнили и были бесславно выкинуты на помойку.
Но ямы остались.
По заасфальтированной дороге, от казармы до КП было 530 метров, но напрямик, через пустырь, всего 500. Естественно, никто из заступавших или сменявшихся с боевого дежурства воинов не желал делать такой крюк, и все шли, бежали, ползли (в зависимости от срока службы и степени алкогольного опьянения) через перекопанную территорию, часто с громкими и не всегда радостными криками проваливаясь в ямы, весной заполненные талой, а летом дождевой водой. Дело осложнилось, когда новый командир полка, за менее свирепый, чем у его предшественника, нрав получивший прозвище – Полусмерть, приказал покончить с этим безобразием и засыпать ямы.
Однажды ночью, согласно боевому расписанию, на КП бежал подполковник Полусмерть. Недобежав совсем немного один из главных персонажей солдатских кошмаров рухнул в лунку и, к всеобщему ликованию, сломал ногу. Приказ – привести состояние пустыря к гладкой поверхности, на которой, по меткому выражения Полусмерти, «можно будет кататься на коньках, летом на роликовых, а зимой на ледяных», получил тот же капитан Старовойтов.
В том же подпитии, как и полгода назад, с тем же юмором, он назначил ответственным того же сержанта Бухайло, который отобрал тех же солдат, которые тем же инструментом закапывали ямы, сопровождая работу теми же словами.
И нет ничего странного в том, что их работа принесла те же плоды.
Те же, да не совсем.
Дело в том, что за полгода выкопанная земля куда-то исчезла и для того, чтобы зарыть 72 оригинальные ямы, солдаты вырыли 72 ямы вторичные. Менее глубокие, но более широкие. И если раньше минное поле имело какую-то структуру, то есть было расположено более или менее ровными рядами, то теперь оно напоминало последствие артобстрела. Фантастическим образом ямы не исчезли, а расползлись.
Пройти до командного пункта стало непросто даже днем и в трезвом виде.
И хотя «подорвавшихся», точнее, провалившихся, стало больше, то пострадавших и тяжелораненых стало меньше. И, несмотря на то, что солдаты тяжело переживали гибель белой собачки по кличке «Дембель», утонувшей в одной из ям, о том, чтобы идти в обход, по дороге, не было и речи.
Прохождение «минного поля» стало делом чести и превратилось в своего рода вид спорта.
Но это было еще через год, а в этот апрельский день Максим надеялся поспать, сидя за коммутатором и уткнувшись в него лбом. Сержант Дюбков, который через 180 дней увольнялся, спал на вожделенном столе, после ночных карточных баталий. «Уже совсем скоро, – подумал Макс. – И я буду старшим оператором телефонной станции ЗАС (засекречивающая аппаратура связи)».
Пластиковая крышка стола казалась ему мягче и приятней перины из лебяжьего пуха.
2.
МУЖЧИНЫ БЕЗ ЖЕНЩИН
В подземелье командного пункта связи было прохладно. Сначала Яцкевич зашел к радистам.
В прямоугольной небольшой комнате сидя спали трое солдат. Недавно прибывший Серега Федотов пристраивал свой широкий, псковский лоб возле черного ключа с эбонитовой, круглой верхушкой, посредством которого отстукивалась морзянка. Из четырех приемников доносились накладывающиеся друг на друга точки и тире.
Оглянув еще раз сонное царство, Максим вышел. Он снова поразился возможностям человеческого мозга. Как можно в этой мешанине звуков услышать набор сигналов, соответствующих их позывным? Да еще во сне, не мешкая, тут же проснуться и ответить?! Ситуация усугублялась тем, что позывные менялись каждые четыре часа.
Каким образом радистам это удавалось – было непонятно даже им самим, но факт остается фактом: радист мог не проснуться от телефонного звонка, от ударов кованых сапог в дверь, но от тихой морзянки нужной последовательности в толчее других не нужных – пробуждался всегда.