Невольная жертва
Шрифт:
Рисковые парни — те, что еще держались, еще не сгинули, — каждый день просеивали землю, бережно складывая свои скудные находки в ситцевые кисеты, похожие на мешочки со специями. К этому времени их поразила полная слепота. Лихорадка изъязвила их души навеки, как уродуют тело оспенные рубцы. Они видели только то, что блестит. Они уже не могли вернуться к своим делянкам, на свои фермы. По ночам они вскрикивали в палатках, засыпая в обнимку с мокрыми грязными лотками.
В самом начале весны 1866 года по восточной дороге, бегущей
Он был смугл, коренаст, и его борода торчала лопатой. За спиной у него висел мушкет, обернутый в чертову кожу, под котомкой позвякивала пара котелков. Он шел, не глядя по сторонам, подперев нижнюю губу языком и упрямо выпятив подбородок.
Он шагал быстро. Выйдя на главную улицу, он поднялся по тесовым ступеням к дверям банка «Грей и Буллер», постучал носками по пяткам, стряхивая с сапог грязь, снял шляпу и переступил порог.
В невзрачном, обшитом досками помещении горела пара газовых ламп, потому что сквозь единственное мутное окошко у двери просачивалось слишком мало света. По стенам были расклеены объявления из местной газеты и мельбурнского портового вестника, а стена рядом с дровяной печкой так накалилась, что отливала рыжиной. В комнате пахло подгнившим деревом, прибрежной сыростью и скверным кофе.
Банковский клерк оторвал взгляд от конторской книги.
— Золото? — спросил он.
— Нет, — ответил старатель. Он вынул из кармана узелок и аккуратно развязал его. Клерк увидел на мягком платке серебряные карманные часы с бриллиантовой инкрустацией. Старатель положил их на весы, и чаша с бряканьем опустилась вниз.
— Нашел на участке и подумал, может, они чего стоят, — сказал он. — Камушки вот. И на крышке внутри имя какой-то богатой леди.
Клерк взял часы и взвесил их на руке.
— Славная вещица, — сказал он. — Только вам не сюда, а в ломбард. Мы имеем дело с золотом и ценными бумагами. Я это даже оценить не могу: не разбираюсь.
— Ну да, — сказал старатель, но не тронулся с места.
Клерк открыл часы и прочел:
— «Анне — Марии, моей любви и опоре». По — моему, дорогая штука.
— Ну да, — повторил старатель, — Какой-то богатой леди.
— Я же говорю, в ломбард отнесите.
Старатель покосился на печь. Его явно грызли сомнения.
— Не, — наконец сказал он. — Я их лучше с собой возьму. Заложу в Говернорс — Бэе*[Городок в регионе Кентербери, в восточной части Южного острова.].
— Хейгу, значит, не доверяете? — спросил клерк, имея в виду хозяина ломбарда.
— Обижать не хочу, — ответил старатель. — Как-то не приглянулось его заведение.
— Показать-то в любом случае можно, хоть для проверки. Или у вас размолвка вышла?
— Не хочу зря на человека наговаривать, — повторил его гость. — Чего зря болтать. Да я все равно сегодня вечером на восток уезжаю.
— На «Аделаиде»?
— Ага. Надо кое-что забрать, оставил на черный день. А потом в Порт —
Служащий поморгал.
— Нечего там делать, — сказал он. — Точно вам говорю. Там уже все по второму разу перекопали. Отаго пуст. Он был пуст еще два года назад.
— Да ну? — спросил старатель. Он переступил с ноги на ногу.
— Послушайте. Я вот на этом столе каждую неделю по самородку видел. С тех пор как мы открылись, я видел три таких, что на всю жизнь хватит.
Старатель пососал губу.
— Ну да, — сказал он, — но тут уж кому как везет.
— Каждую неделю по самородку, клянусь.
— Кому как везет, — снова повторил гость. — Эти паршивые часы — первое, что мне за целый месяц перепало. Я-то думал, оно. Заорал, как дурак.
— Говорю вам, — сказал клерк, — лучше не торопитесь. Вы куда думали податься — в Дунеган, на Каварау? Ничего там нет, все перекопано.
Старатель поворошил рукой у себя в кармане.
— А вы сами когда-нибудь пробовали?
— Ну нет, — сказал клерк. — У меня работа сидячая. Я в Вальхалле сидел, пока там все не выпотрошили.
— То там, а то здесь.
— Да один черт, — сказал клерк. — А вы что, тоже, значит, в Виктории были?
— Не, никогда. Последние несколько лет жил в Хобарте*[Город на острове Тасмания.]. Ну и дыра, скажу я вам. Землишка у меня там была, коровки.
— Стало быть, первый раз этим заболели.
— Ну да, — сказал гость. — Первый раз. — Он глянул на часы в руке служащего. — А на юге в банках работали?
— В Отаго-то? Ну нет.
— Так вы, может, и не знаете, — сказал старатель. Он кивнул на часы. — Может, не знаете, да и все.
— Послушайте меня, — сказал клерк. — Я свое дело знаю. Отаго пуст.
Старатель покачал головой и одновременно пожал плечами. Его взгляд скользнул обратно к печи в углу, а пальцы затеребили лямку котомки.
— У вас жена, с вами приехала?
— Нет.
— Где-нибудь невеста ждет?
— Нет.
Старатель с присвистом выпустил воздух сквозь зубы.
— Этак-то полегче, — сказал он. Наступила тишина, потом клерк нарушил ее:
— Так вы, значит, поссорились с Хейгом?
— Не ссорились мы, — сказал старатель. Он протянул руку за часами. — Ладно. Спасибо вам.
Клерк ссыпал часы с цепочкой в ладонь своему гостю.
— Не за что.
— Я уже и билет взял. Не выбрасывать же.
— Что ж, тогда удачи вам.
— Я приберег кое-что на черный день. Надо забрать.
— Да, — сказал клерк. — Понятно.
— Так же не бывает, чтоб всегда не везло, верно?
— Верно.
— Где-нибудь там, на юге, — сказал гость. — Вдруг да и попадется чего. — Он кивнул и повернулся, чтобы уйти, но, взявшись за дверную ручку, помедлил и спросил: — Не посоветуете тут какого-нибудь парикмахера?