Невольница: его добыча
Шрифт:
Я пожала плечами, подперла кулаком подбородок:
— Почему он так сказал?
Санилла махнула рукой:
— Не слушай его.
— Мне кажется, он что-то знает. Иначе бы так не говорил.
Толстуха поднялась и вернулась к кастрюлям:
— А что тут знать? Даже тут слышали, что твой хозяин на Форсе устроил. Такой просто так не отпустит, уж поверь. И прорицать не надо. Насколько я мужиков знаю — крепко ты влипла, девка. Честно скажу — я сильно удивилась, когда Мартин согласился тебе приют дать. Думала, сразу тебя упакованную и вернет, для того
Меня передернуло. Если уж до этой дыры докатилось…
— И ты ничего не сказала, когда стакан принесла…
— Ты уж не стыди, нечего. Каждый живет, как может.
Она права: что я для нее — чужой человек.
Но брошенные слова вновь вселили страх, о котором я на короткий миг забыла. Что если лигур прав, и де Во уже идет за мной? Прямо сейчас. Я живо представила, как он пересекает пустырь и заходит в дымное марево. Как выходит из тумана и надвигается прямо на меня белесым призраком. С перекошенным от гнева лицом, безумными глазами. Меня передернуло. Сердце заколотилось. Нет!
Я замотала головой, стараясь отогнать ужасное видение, уткнулась лицом в ладони. Нет!
— Санилла, куда ушел лигур?
— Ох, и дурочка… — она всплеснула руками, покачала головой. — Думаешь, великие секреты тебе откроет? Секрет тут один — деньги. Это я тебе и сама скажу.
Я опустила голову и молчала, где-то глубоко в душе понимая, что она права.
— Посмотри на улице. Он обычно курит на лестнице, у портала.
— Это где?
— По коридору, потом налево. Сама увидишь.
Я кивнула и решительно поднялась из-за стола. Если этому лигуру что-то известно — я должна это знать.
Санилла не соврала. Гектор сидел на грязных ступенях портала и курил, положив руки на согнутые колени. Он заметил меня, точнее, почувствовал, обернулся, окинул быстрым взглядом и продолжил сидеть, как ни в чем не бывало.
Я молча стояла, разглядывая его мощную фигуру. Поникшие плечи, спутанные черные волосы. Я никогда не видела высокородного лигура. Лигур-Аас уничтожили несколько лет назад, об этом слышали даже на Норбонне. Он выделялся здесь так же, как я. Чужак. Может, за это его и не жаловали.
— Вас зовут Гектор?
— «Тебя зовут Гектор». Тебя.
Я повторила:
— Тебя зовут Гектор?
Лигур затянулся и выпустил струйку дыма, глядя прямо перед собой, в пустоту. Он курил обычный табак, не вонючие красные листья.
— А ты зверушка де Во, — не вопрос — утверждение. — Смотрю, он любит красивые вещи.
Внутри закипала горячая волна:
— Я не «зверушка». Не вещь.
— Хорошо, — лигур кивнул, по-прежнему глядя перед собой. — Тогда кто ты?
Вопрос поставил в тупик: что значит «кто»?
— Я… Я Эмма. Просто Эмма.
— Чего тебе надо, просто Эмма?
— Почему ты сказал, что у меня есть лишь часы?
— Потому что это правда, — он обернулся и улыбнулся уголком темных губ.
— Ты что-то знаешь.
— А тебе какая разница? Может, знаю. Может, нет. Я много чего знаю.
—
Лигур затянулся последней порцией дыма и отшвырнул сигарету щелчком длинных темных пальцев. Красный уголек мелькнул крошечным фейерверком.
— А ты не обязана мне верить. Но настоятельно советую верить во все самое худшее — так никогда не ошибешься.
— А ты веришь только в худшее?
Он смерил меня льдистым взглядом, резко поднялся и пошел в дом:
— Вот уж не твое дело.
Может, и впрямь, не мое. Зря я к нему подошла. Но он прав — нужно бежать, как можно скорее, здесь нечего дожидаться. Вечером поговорю с Мартином — пусть отправляет куда угодно, если нет ближайшего корабля в Змеиное кольцо.
43
Я просидела до вечера в столовой, наблюдая, как Санилла кашеварит в своем углу. От безделья помогала перебирать какую-то серую продолговатую крупу, которую раньше никогда не видела. По залу плыл тягучий запах горелого сала, паенового масла и жареных плодов капанга. Та еще вонь, но местные, видно, находили это вкусным. Мартин явился вечером — Санилла сказала, что это вечер. В компании Окта, симпатичного чистокровного имперца, пожалуй, моего ровесника, и Бальтазара, с которым я встретилась при входе в туман. Все трое были изрядно помяты и не слишком разговорчивы. Тут же попросили еды и выпивки.
Я притаилась в самом темном углу, где днем обедал лигур. Мартин сидел ко мне лицом. Жадно уминал суп, закусывал капангами и бросал на меня колкие взгляды. Наконец, прокричал, как следует не прожевав:
— Снаружи облава. Как думаешь, что ищут, детка?
Я молчала, чувствуя, как внутри разлилась мерзкая дрожь. Скорее всего, Ларисс уже устроил переполох.
— Верно, — Доброволец кивнул сам себе. — Потерянную вещичку.
Видно, всем здесь доставляло удовольствие называть меня вещью, подчеркивая собственный статус. Но я не верю, что здесь нет беглых рабов.
Мартин вновь вытянулся в мою сторону:
— Чем же ты так хороша, что они подняли все вверх дном? А?
Я сглотнула и, наконец, процедила:
— Не знаю.
— А я хотел бы узнать, — Доброволец с фырканьем осушил стакан, достал красную сигарету. Санилла сказала, что эти листья называются дарной. — Во мне просыпается изрядный интерес. Понимаешь теперь, как мы рискуем, укрывая тебя?
— Я заплатила за риск, — про исчезнувшие монеты я не стала упоминать — пусть думает, что это осталось незамеченным.
— Деньги… — он презрительно скривился. — Всего лишь деньги, детка. Но сдается мне, что ты стоишь гораздо больше двадцати двух тысяч. Я бы с удовольствие перепродал тебя… за двести. Как ты думаешь, ты стоишь двести?
В груди похолодело. Я скрестила руки на груди, стараясь не терять самообладание. Это блеф и бравада. Двести тысяч никто не заплатит.
— Послушай, Мартин, — я пыталась делать вид, что не придаю его словам никакого значения. — Мне не нужен Норбонн. Я хочу попасть в Змеиное кольцо. Но, готова вылететь ближайшим кораблем куда угодно. Только покинуть планету.