Невольничий караван
Шрифт:
— Ты напрасно смеешься: я тебя знаю!
— А вот я вижу тебя впервые.
— Ты Абуль-моут, работорговец.
— Тогда пусть Аллах просветит твои глаза, потому что они видят вещи и людей, которых здесь нет!
— С моими глазами все в порядке, и они видят тех пятерых, что стоят позади тебя. Разве они не хомры и разве не к этому же народу принадлежит Абуль-моут?
— Нет. Они тоже торговцы из Вау. Они перевозят свои товары на моих кораблях.
— Это ложь. Я знаю и их, и тебя. Мидур Фашоды Али-эфенди Абу Хамса Мийа поручил мне найти и доставить вас к нему.
— Так выполняйте свое поручение
— Не вы? Значит, вы — не те, кто на Источнике Льва, западнее Фашоды, напал на приезжего эфенди, чтобы убить его?
— О, Аллах! Дело обстоит плохо, — прошептал своим хомрам Абуль-моут. — Кажется, боя нам не миновать. Смотрите же, сражайтесь отважно! — И, обращаясь к капитану, он громко ответил: — Мы никогда не были в той местности и не имели дел ни с каким эфенди!
— Как? И со мной тоже нет? — спросил Шварц, выпрямляясь во весь рост и делая шаг вперед.
Абуль-моут побледнел, и с его губ сорвалось яростное проклятие. Он ожидал всего, чего угодно, но увидеть этого эфенди здесь, так далеко от Источника Льва!.. Старик действительно растерялся, что случалось с ним нечасто, и замолчал, лихорадочно соображая, говорить ли ему правду или продолжать отпираться.
— Это он, — негромко сказал один из хомров, — но я думаю, что большой опасности нет. Нукверы ничего нам не сделают, потому что на них пленники из Магунды, а с дахабией мы справимся в два счета.
Эти слова вернули Абуль-моуту самоуверенность и хладнокровие, и, когда Шварц повторил свой вопрос, он угрожающе крикнул:
— Да, с тобой я имел дело — ты, пес, ты, сучий внук! А теперь ты поймешь, что значит иметь дело со мной! Отправляйся в геенну!
Он приставил приклад ружья к плечу и выстрелил. Шварц молниеносно пригнулся за пушку, и пуля просвистела мимо.
— Открыть всем огонь! — приказал Абуль-моут своим людям. — Убейте офицера!
Ловцы рабов не заставили себя долго упрашивать. Их было триста человек — двести на сандале и сто на нуквере, — и, видя на дахабии вдвое меньше солдат, они были убеждены, что легко их победят. Затрещали ружья, и целое облако стрел и метательных копий полетело в сторону дахабии. Но солдаты Шварца позаботились об укрытии. Они спрятались за мачты, ящики, коробки и другие предметы, которые были нагромождены на палубе. Только несколько человек были легко ранены.
Шварц засунул голову и руки под одеяла, которыми была замаскирована пушка, отодвинув лишь верхнее из них в сторону, направил ствол и прицелился. Краем глаза он успел заметить, что Абуль-моут ищет его, держа в руке свою двустволку, в которой оставался еще один заряд. Второй выстрел Отца Смерти должен был оказаться более верным, чем первый.
В ответ на атаку нуэров прозвучала команда капитана. Его люди тоже начали стрелять. Почти все их пули попали в цель, многие из нуэров упали, и крики боли смешались с азартными воинственными кличами.
Когда Шварц выпрямился, Абуль-моут снова прицелился и выстрелил с криком:
— Вот твоя смерть! На этот раз я попаду точно!
Но от острого, натренированного взгляда немца не ускользнуло движение старика, и он ловко увернулся во второй раз, а затем отбросил с пушки покрывало и закричал в ответ:
— Ты снова промахнулся, а я попаду, но не в тебя, потому
С этими словами он запустил механизм большой пушки, и первые снаряды полетели на палубы сандала и нуквера. Попадали убитые и раненые, река огласилась криками, воем и ревом. Абуль-моут застыл неподвижно с широко раскрытыми глазами, и тут, к еще большему его изумлению и ужасу, канониры привели в действие вращающуюся пушку, а с обоих нукверов из Магунды затрещали ружейные выстрелы.
Абуль-моут моментально сообразил, что на нукверах находятся отнюдь не пленники, и в это самое мгновение, как будто для того, чтобы лишить его последних сомнений, оттуда донесся громкий, резкий голос, который Отец Смерти очень хорошо знал:
— Ах, как хорошо, прекрасно! Ай да залп, вы, герои, вы, храбрецы! Заряжайте скорее снова и покажите им еще раз! Пусть Аллах испепелит этого Абуль-моута! Стреляйте же, стреляйте, вы, трусы, лентяи, мерзавцы.
— Эш-Шаххар, Храпун! — крикнул Абуль-моут хомрам, которые столпились вокруг него. — Хасаб Мурад, сын шелудивой суки, связался с чужаком и солдатами. Стреляйте, стреляйте! Цельтесь в офицера и этого христианского пса!
Хомры последовали его приказу, но не попали ни в того, ни в другого, потому что капитан стоял за мачтой вне досягаемости пуль, а Шварц снова наклонился, чтобы зарядить пушку. Неуязвимы для вражеских пуль были и канониры у вращающейся пушки; они выпускали снаряд за снарядом, укрывшись за маскировочным домиком, который изнутри был окован прочным листовым железом.
Последствия второго залпа большой пушки были еще более разрушительными, чем в первый раз. Нуэры, которые вначале были настроены очень воинственно, отбросили прочь свои ружья и попрятались внутри кораблей. Абуль-моут понял, что сопротивляться дальше означает только впустую потратить остаток боеприпасов, и решил попытаться спастись бегством.
— Всем быстро в лодки, и гребите к берегу! — крикнул он. — Путь туда пока свободен.
Нуэры тотчас же бросились к бортам сандала и нуквера, но едва первые из них стали спускать на воду лодки, как с берега послышались выстрелы и из-за кустов высыпали люди Хасаб Мурада. Сам комендант Магунды, бежавший впереди всех, «приветственно» замахал своим ружьем и крикнул:
— Правильно, иди к нам, дорогой Абуль-моут, иди скорее! Мы примем тебя с такими почестями, что ты на своей шкуре почувствуешь всю силу нашей к тебе любви. Ах, вонючая гиена, ты еще узнаешь меня! Ну что же ты медлишь, иди сюда, и я живьем сдеру с тебя твою проклятую шкуру!
Абуль-моут затравленно вертел головой во все стороны. Путь к берегу был отрезан: слева стояла дахабия, справа — нукверы из Магунды, а впереди простирались непроходимые заросли камыша. «Непроходимые? Да, но не для лодки!» — мелькнула внезапно у него в голове спасительная мысль.
— Нас мало, и мы окружены. Вы сами видите, что наше дело проиграно. Но пойдемте со мной в каюту, мне надо кое о чем с вами поговорить, — сказал он своим хомрам, по-прежнему стоявшим рядом с ним. Ни один из них пока не получил ни малейшего ранения, как будто они были заговорены от пуль и снарядов, которые сплошным дождем сыпались вокруг. Причиной этому было то, что люди Шварца намеренно не стреляли в сторону Абуль-моута, который был нужен им живым.