Неволшебное
Шрифт:
Не люблю деревья в переплётах парков,
Бурыми ветвями плачущие в ночь.
Ворон над аллеей зря, наверно, каркал,
Похороны леса безобидны, но
Не люблю ноябрь – ржавчиной по трубам,
древесины треском у костра.
Да, порой прощаться и бывает трудно,
Только за прощаньем – первобытный страх.
Не люблю в кофейнях долгие беседы.
Вечером холодный, надоевший чай.
А ноябрь крутит старые кассеты
И поёт гитара что-то
***
Вторая весна обжигает глаза морозом.
И легкие вывернуть хочется мне, но не дым
Теперь их наполнит, а новая ветра доза,
И кто-то другой подыграет словам моим.
Вторая весна, оглушая лаем и свистом,
Встречает меня, ничего не забыв передать.
Стрелки бегут на часах.Упредительный выстрел
Отсутствием сна и несложным ответом "да".
Вторая весна замирает на светофорах,
Разбитыми пальцами месяцы пряча в карман.
А лёд на дороге сплетал такие узоры,
Что март поддался; на этот нехитрый обман.
Вторая весна порядковым номером.Соло
По всем подворотням, щелям завывает метель.
Память, оттаяв, пестрит догнивающим сором –
Это вторая весна не дошла по воде.
***
Что тебе снится, ветер?
Что там, за гранью ночи?
Я доверяюсь смерти,
Но пожалею очень.
Что за кострами в поле?
Что за последним плачем
Брошенных колоколен?
–Домыслы, не иначе.
Что тебе снится, утро,
Иней на синих травах?
Время уставом мудрым,
Время устало рано.
Мне не приснится поле,
Мне не приснится ветер.
Я безнадёжно болен –
Я доверяю смерти.
***(Памяти О.Р.)
Плачет подводка, стекая в замёрзшие лужи.
Плачут деревьев холодные головы-шпили.
Это весна, для которой твой голос не нужен.
Это весна, Meine Liebe, в готическом стиле.
Черной вуалью вздыхает проснувшийся город.
Треском и воем наполнены стоки, канавы –
Это весна, пробудившись, почувствует голод
И в неокрепшие души насыпет отравы.
Рыскает темными улицами-животами
В поисках новых несчастных на окнах и крышах.
Первые жертвы весны опостылевшей данью –
Это мой март, где тебя я уже не увижу.
Траурный ветер затихнет к полуночи только.
И нараспашку, и шторы забытые штилем…
Это, конечно, весна, ну а толку. А толку?
– Это весна, Meine Liebe, в готическом стиле.
***
Кто ты? Шагну с перрона. Где-то за краем поезд.
Ты в каждом отраженьи, в каждом
Стрелки бегут неслышно, время меняет пояс,
Ты – моё альтер-эго, ненависть и любовь.
Я оставалась тенью, я оставалась звоном
Недогремевших истин после чужих боёв.
Письма давно не ходят, автоответчик сломан.
Стала твоею тенью… Или же – ты – её?
Вы потерялись в свете, оба – на параллельных
Ветках в метро вагонах. Где-то на том конце
Свет растворяет тени, но не свечой в молельне.
Светом стреляют в темя, но, видно, сбит прицел.
Люди без отражений тихо садятся в поезд,
Новый рассвет встречают серой палитрой слов.
Где-то стучат колёса, время меняет пояс…
Тени давно сменили ненависть и любовь.
***
Скелетом моря кораблей чернеет остов,
И мачты-рёбра доживают третью сотню.
Он – этой веры утешительной апостол –
Укутан илом и насквозь пропитан солью.
Вопрос заманчивый: "А что же будет после?"
– Ответом скрипнут перед штормом тихо реи.
И новой верой похороненный апостол
Твои приветы передаст морскому змею.
Но где-то будет, непременно будет остров
На этом кладбище фрегатов и корветов.
Печальной веры неприкаянный апостол
Найдёт на все твои вопросы там ответы.
В наркозе штиля перешептывались снасти.
Живым из бездны, говорят, – не так-то просто.
Скелету моря снова снится чьё-то счастье,
И тихо плачет вместе с чайками апостол.
***
Весна писала на стенах мелом –
"Дожить до лета".
Апрель слонялся опять без дела
И без ответов.
Весна, ломая голос и руки,
Смотрела в лужи.
И снова скрежеты, скрипы, стуки –
Апрель простужен.
Дожить до лета.Дожить.Ну что же,
Пусть так и будет.
Вокруг за окнами злые рожи
Апрельских буден.
"Дожить до лета" – и цель и средство
По струнам нерва.
С весною это моё соседство
Ухмылкой стервы.
Пусть ухмыляются криво даты,
Часы и лица,
А мне плевать.Но весна не рада
Свободным птицам.
***
Что ещё нужно сказать, что бы приняли-поняли?
Сколько кричать, закрывая глаза перед выстрелом?
Люди и птицы – наверное, это антонимы.
Небо не пустит, но и не научит, как выстоять.
Что ещё нужно холодным камням эпитафии?
Черновиков под чернильными арками времени?
Циркулем режет погрешности строго по графику,
Фоном оставив своё пресловутое "Верь в меня".