Невозможное завтра
Шрифт:
Я отстраняюсь и улыбаюсь ему:
– Я же могу это сделать, да?
– Полагаю, что да, – говорит он, поглаживая мою щеку своей теплой ладонью. Позади нас группа Эли начинает исполнять другую песню, традиционную балладу, которая напоминает мне о чем-то, что пела мама, печальный рассказ о любви и потере.
Я отворачиваюсь от Кира и мрачно сжимаю губы, наблюдая за тем, как пальцы Эли танцуют по струнам скрипки.
Кир быстро согласился с моим планом, возможно, даже слишкомбыстро. Возможно, он вовсе не собирается забирать меня обратно в Сан-Франциско,
Я не смею думать подобным образом. На протяжении столетий я проигрывала Киру, но этой игре я должна буду выиграть.
«Ты убийца, Сера.– Так обычно говорил Кир. – Теперь веди себя подобающе убийце».
Глава 6
Я не могу перестать пялиться на волосы одной девушки. Она сидит спиной ко мне, провода наушников, свисающие с ее ушей, подключены к гладкому ноутбуку. Она не имеет ни малейшего понятия о том, что я здесь в библиотеке, пригнулась в секции поэзии, хотя я рассматривала ее на протяжении часа; минуты пролетают слишком быстро. Когда я уйду отсюда, то встречу Кира, и я напугана. Нет, я в ужасе.
Ее волосы волнистые, кончики немного колышутся на ее полинявшей зеленой трикотажной рубашке и меняют свой цвет между темно-рыжим, алым и цветом сияющей хурмы, в зависимости от угла, под которым располагается ее голова под светом люминесцентных ламп.
Сзади она выглядит так же, как Шарлотта, моя лучшая подруга на протяжении двух сотен лет. Но затем она нагибается и поворачивается в сторону, выдвигая носок ноги, чтобы почесать укус комара на бледной лодыжке. В профиль она совсем не похожа на Шарлотту – ее нос выглядит больше строгим, нежели элегантным, и у нее нет яркой россыпи веснушек, как у Шарлотты.
Иллюзия разрушена; я бегло смотрю на часы, лежащие на провисшей полке со справочниками – 4:25 вечера.
Нехотя я покидаю безопасную зону в библиотеке и держу путь на выход. Ветер все никак не угомонится. Он поднимает мои волосы, резко запутывая их вокруг лица. Его порывы теплые и сухие, но погода напоминает мне le mistral– морозный ветер, бушующий на юге Франции. В 1349 году, сразу после того, как он сделал меня Воплощенной, Кир и я сбежали в Провинцию Ле Бо-Де. Ветер был невероятно сильным, срывал таблички и крыши домов. Местная легенда гласила, что он приносит с собой злых духов и плохие нравы, но мне он нравился. Мне нравилось, как он развевал мои длинные темные волосы, подобно флагу. То, как он уносил прочь мои детские воспоминания о туманном Лондоне, моих матери и отце. Мне было слишком больно думать о том, что я их потеряла, но ветер помогал мне очиститься от них.
О, Калифорнийский ветер, пожалуйста, сделай то же самое.
Я подхожу к месту встречи, сейчас корявый дуб подсвечивается быстро заходящим солнцем. Кир сидит со своей сумкой, прислоненный к стволу, прижимая колени к груди, и сосредоточено изучая толстый текст. Мое сердце начинает биться быстрее, но я пытаюсь сохранить безучастное лицо, притвориться, что это обычный вечер. Притвориться, что это не тот вечер, в который Кир или я – или мы оба – умрем.
– Ну, привет, – говорю я, милая улыбка застывает на моем лице.
Он поднимает глаза, удивленно, будто он не ожидал, что я буду стоять напротив него. Его реакция – ложь, так же, как и моя.
– Ты готова? – Спрашивает он, его взгляд спокоен, глаза отражают свет заходящего солнца. Статические разряды разрезают воздух между нами.
– Готова настолько, насколько могу быть, – говорю я.
Он встает, перекидывает свой рюкзак на одно плечо. Я поражаюсь тому, насколько он высок и как сложно будет мне его пересилить.
Он направляется в сторону парковки, наши руки соприкасаются. Хотелось бы мне, чтобы между нами была больше расстояния, но он должен верить, что я простила его. Если я хочу отомстить за Ноя, если я хочу сохранить жизнь всех тех, чьи тела Кир в конечном итоге украдет, я должна сыграть правильно.
На парковке осталось только два автомобиля: Ноя и крузер полиции Окланда, припаркованный на пару мест дальше. Мужчина, сидящий внутри полицейской машины, листает блокнот.
Он опускает стекло.
– Извините, – зовет он нас. Его хриплый, уставший голос отличается от его молодого лица. У него бритая, желто-коричневая голова и ямочка на подбородке. Зеркальные очки скрывают глаза. – Вы оба учитесь здесь? – Его нижняя челюсть шевелится, жуя жевательную резинку.
Кир поворачивается ко мне и поднимает брови.
– Да, – отвечает он копу.
Офицер поднимает стекло и выбирается из машины. Он держит свой блокнот открытым на странице, как я заметила, покрытой пятнами кофе и удивительно элегантным почерком.
– Меня зовут офицер Сполдинг, – представляется он, подходя к нам поближе. Я могу учуять мятный запах его жвачки. – Я расследую дело об убийстве учителя, мистера Шоу. Вы знали его?
Волоски на моих руках встают дыбом. Кир выпрямляется и сосредотачивает взгляд на копе.
– Да, – отвечает он. – Он был нашим учителем по биологии. А есть ли какие-нибудь успехи в расследовании?
Офицер Сполдинг снимает свои очки. Его глаза светло-зеленого оттенка, которые я могу описать только как кошачьи.
– Я не могу ответить на этот вопрос, – говорит он, – но существуют, скажем, так, некоторые неувязки.– Он улыбается, обнажая невероятно белые, очень ровные зубы.
– Какого рода неувязки? – Не унимается Кир, сужая глаза. Наверное, он переживает, что допустил ошибку, оставил какие-то частички улик, которые не складываются в картину преступления. Офицер Сполдинг не отвечает. Вместо этого он смотрит на меня.
– А что насчет тебя? Ты знала мистера Шоу? – Он поднимает руку к голове, как бы для того, что убрать гриву волос, которых там уже нет, и неловко похлопывает себя по затылку.
– Да, – тихо отвечаю я. – Он был учителем по биологии, как и сказал, Ной. – Было так нелепо использовать имя Ноя.
– И замечала ли ты что-нибудь странное в его поведении? Как он вел себя со школьницами, к примеру? – Коп сузил глаза, изучая мое лицо.
Значит ли это, что полицейский нашел ежегодник Кира? Тот, который содержал в себе перечеркнутые лица школьниц, которых он исключал, ища меня. Какие другие улики у них могут быть?