Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора
Шрифт:
Лера узнала голос Корнелии. Ведунья усмехалась. Интересно, звук был чуть искажён, как по телефону, но слова звучали чётко — всё понятно.
— Ногу подвернул, — крякнул в ответ Ольшанский.
Скрип подсказал, что он не очень-то грациозно плюхнулся в кресло. Теперь у него и с ногой что-то? Это вдобавок к «побитости» лица?
— А с глазом что?
Звук становился всё чётче и чётче. Лере казалось, что она даже слышит шелест вязальных спиц в руках Корнелии.
— Упал неудачно. Магия продолжает шалить.
Насчёт «упал» — он
— Она и будет шалить. С каждым днём всё сильнее и сильнее.
— Да знаю я, — проворчал он. — Потому и пришёл.
— Я же ясно сказала — разбавить нужно вашу хулиганскую родовую магию целебной магией Тоцких.
От услышанного глаза на лоб полезли. И как это понимать? Как можно одну магию разбавлять другой? Что имеется в виду? Не потому ли их с Тоцким так упорно сводят?
Лера вопросительно покосилась на него.
— Да. Это то, что вы подумали, — кивнул он. Вид при этом у него тоже был, мягко говоря, удивлённый.
Из шкатулки-артефакта раздался скрип. Видно, Ольшанский ёрзал на кресле.
— Мне нужен другой способ, Корнелия.
— А чем тебе этот не угодил? Только не говори, что не хочешь давить на дочь. Я не верю в сантименты.
— А если скажу?
Корнелия скрипуче рассмеялась.
— Я сделал достаточно, чтобы подтолкнуть их друг к другу. Хотелось, чтобы молодость и красота взяли своё. Но раз не вышло, я не буду неволить мою девочку. Смейся, Корнелия, смейся, но старый лис не забыл, что значит быть отцом.
У Леры кольнуло в груди. Протяжно и сильно до кома в горле.
— Другого способа нет, — выдала Корнелия непререкаемо. — Несчастий, сыплющихся на твою голову, начнёт становиться меньше, только когда дело пойдёт к свадьбе.
— Мне нужен другой способ, — настырно потребовал Ольшанский. — Не верю, что его нет.
С минуту из шкатулки-артефакта не пролилось ни слова. Лера догадывалась почему. Корнелия сейчас вся ушла в вязание. Ловит образы.
— Хорошо, — наконец, снова заговорила она. — Есть ещё один способ. Но за совет придётся дорого заплатить.
Вот странно. А с Леры и Тоцкого денег не взяла.
— Ты же знаешь, цена вопроса не имеет для меня значения, — судя по звукам, Ольшанский полез за бумажником.
Видимо, отсчитанная им сумма Корнелию удовлетворила. Она снова заговорила.
— Твою магию можно разбавить по-другому.
— Как? — кресло снова заскрипело. Наверно, Ольшанский подался вперёд от нетерпения.
— Выдай дочь замуж не за Тоцкого-старшего, а за Тоцкого-младшего. Он тоже подойдёт. У него точно такая же магия.
Глава 37. И сразу в лоб
Закончился подслушиваемый разговор очень странным громким звуком — треск, скрежет, грохот. Аж уши заложило. И на фоне всего этого забористые
Несколько секунд Лера и Тоцкий напряжённо ждали продолжения, но больше артефакт-шкатулка не выдал ни звука. Тоцкий взял артефакт в руки, потряс, покрутил, постучал по нему, но ничего не произошло.
— Дело не в приёмнике, — сделал он вывод. — Повреждён передатчик, который мы оставили у Корнелии.
Лера положила его в щель между боковиной и сиденьем кресла. И как артефакт мог повредиться? Выходит, что? Действительно кресло проломилось под Ольшанским? Это тоже проделки его магии? Так на нём скоро живого места не останется. Лера поймала себя на том, что беспокоится, не сильно ли он ушибся.
Тоцкий поднялся с софы и куда-то вышел. Вот и хорошо. Валерии нужно было время, чтобы навести порядок в голове, которая просто разрывалась от попыток осмыслить всё, что только что услышала.
Выходит, Ольшанский так настырно сводил их с Тоцким не из-за своей взбалмошности и экстравагантности, не из вредности или от скуки. Таким образом он просто хотел угомонить свою магию, которая жутко взбрыкивает. Вообще-то, Валерия могла себе представить, как это. Магия Ольшанских действительно вопиюще хулиганская и плохо поддающаяся контролю. Лера это на себе испытала.
Но неужели для успокоения их родовой магии необходимо то, о чём сказала Корнелия? Какой-то странный провокационный способ. Разве не существует какого-нибудь особого зелья для таких случаев? Может, Ольшанскому к Филиппу обратиться? Тот бы ему чаёк специальный заварил — магию-успокаивающий. Или нет такого? Интересно, что по этому поводу думает Тоцкий. Он же должен в подобных вещах разбираться — дипломированный маг, как-никак. И куда, спрашивается, делся, когда нужен?
Искать его по особняку Лера, конечно, не стала. Осталась сидеть и размышлять. И чем больше думала, тем больше запутывалась в своих мыслях и чувствах. Скорее всего, Ольшанский все средства перепробовал, прежде чем решиться на такой отчаянный шаг, как сводничество собственной дочери. Видимо, другие средства не помогали. И это приводило Леру к неутешительному выводу, что угомонить магию Ольшанских действительно можно, только породнившись с Тоцкими. Но она категорически не желала признавать помолвку, которая была состряпана совершенно унизительным для неё образом.
С другой стороны, она не хотела, чтобы магия Ольшанских продолжала паясничать над главой рода, наставляя ему всё новые и новые шишки. Леру тронуло, как Ольшанский пытается стать для неё отцом. У неё уже неожиданно успели созреть к нему тёплые чувства. Он всё время подчёркивал, как Лера на него похожа, какая она до мозга костей Ольшанская, и она тоже это чувствовала — узнавала в нём черты родного человека.
Но должен же быть какой-то способ помочь отцу так, чтобы при этом самой не становиться заложницей ситуации?