Невыразимый эфир
Шрифт:
Глава 6
Роса покрывала равнину тончайшей кисеей. В легкой утренней дымке паромщик и его спутница собрали свои вещи и приготовились пуститься в путь. В очаге еще пламенели последние угольки, когда паромщик окончательно его загасил. Путники двинулись навстречу солнцу, чьи алые лучи озаряли бледную лазурь небес. Вдалеке, за деревьями, ясно виднелась какая-то конструкция из бетона и металлических ферм — внушительная серая масса. До строения было несколько миль пути. Они держались этой точки на горизонте, лавируя между дольменами, каменными сооружениями причудливых форм, возведенными в степи древними племенами, не оставившими от себя иных следов, кроме этих безмолвных памятников.
Их дорога пролегла через
— Ну как, съедобно?
— Вкусно. Просто вкусно.
— Вы раньше такое пробовали?
— Никогда. Думаю, это гибрид, результат скрещивания нескольких совершенно разных видов. Я угадываю здесь вкус цитрусовых и какого-то фрукта с сочной мякотью, возможно, груши. Кстати, ты заметила?
— Что еще?
— Комары. В этом саду нет комаров. Наверное, запах этих плодов отпугивает насекомых. Нам следует набрать немного с собой; пригодится. Мы сможем смазать цедрой свои расчесы. Я ведь еще и знахарь, представь себе. А потом двинемся дальше.
Сумку, в которой уже лежали красные яблоки, он доверху наполнил лучшими плодами, какие удалось найти. Впереди, среди зелени, как пятно на полотне, вырисовывались бетонные стены. Уже можно было угадать определенные контуры в этой серой массе. Погода стояла замечательная, и путешественники с удовольствием шагали вперед. Ночной отдых и интимная теснота каменной хижины сблизили их. Паромщик оставил свои циничные разглагольствования, да и его спутница держалась более естественно. Напряженность, возникшая было между ними, дала трещину. Не говоря ни слова, они то и дело обменивались взглядами и улыбками — мгновения, застывшие во времени, чью двусмысленность и недопустимую легкость ощущали они оба. Их путешествие превращалось в длинную воскресную прогулку.
У озерца, усеянного огромными кувшинками, паромщик принялся наполнять свои фляги. Он предостерег девушку, что не следует собирать эти розовые цветы, и вообще не стоит приближаться к воде во избежание новых мрачных сюрпризов. В зоне было немало подобных водоемов, не заметных на первый взгляд, затерянных среди деревьев и окруженных метелками камышей. Глинистые берега были неудобны для спуска, и любое неосторожное движение могло привести к падению в стоячую воду. Над ровной гладью носились радужные стрекозы и черные мухи. В воде, среди придонных камней, паромщик внезапно заметил останки какого-то животного; вокруг них колыхались пиявки, огромные, как змеи. Клубок распухших внутренностей поблескивал на солнце. Вид мертвой косули и внезапно ударивший в нос невыносимый запах разложения свели на нет всю красоту этого места. Паромщик резко отпрыгнул назад: в глубине озера он разглядел медленное движение огромных щупальцев. Он указал пальцем на эту подводную тварь, едва различимую среди ила. Фляги еще не были наполнены до конца. Поняв, что вода не пригодна для питья, он, скрепя сердце, вылил ее на мягкую почву. Шум воды, ударившей о землю, вкупе с плесканьем озера, казалось, только обострил жажду. Путники решили поскорее покинуть это болото.
— Что это было? Еще один монстр?
— Лучше этого не знать, — ответил паромщик. — Эта тварь опасна.
— Но у нас нет воды.
— Воду мы наберем в другом месте. Уверен, что в здании, к которому мы направляемся, будет вода. А нет — я вернусь к мосту. Там-то вода чистая и не отравлена падалью, как здесь. Лесные животные приходят сюда утолить жажду, а эта тварь утягивает их на дно. Пойдем быстрее. Я чувствую здесь смерть — ужасную смерть.
— Вы хотите снова пройти через лес? Вы
— Ничего я не забыл. Просто я не хочу умереть от жажды. Да не бойся! Я знаю, что зона так или иначе позаботится о нас. Для начала, давай обследуем здание, а там решим, что делать дальше.
Паромщик знал, что воображаемые опасности всегда страшнее, чем реальное положение вещей. Зона казалась кишащей безобразными монстрами и свирепыми существами. Но что, если этот бестиарий, который они успели составить, есть не более, чем проявление самозащиты зоны или предупреждение об опасности? Если же это не так, паромщик сомневался, что он и далее сможет защитить девушку от всего. Однажды он замешкается, или зверь окажется хитрее, чем люди. Это всего лишь вопрос времени. Пока они шли к зданию, он всеми силами старался прогнать эту мысль и почти утратил бдительность. На вопросы он теперь отвечал односложно, и его внезапная отчужденность пугала девушку.
Заросли редели, уступая место ненавистному асфальту, чья черная растресканная поверхность напоминала старую змеиную кожу. Они вышли прямо к серым стенам. Вблизи здание было похоже на выгнутый хребет, на спинные шипы ушедшего под землю динозавра, схваченного в момент агонии и так застывшего навеки. Паромщик сразу узнал строение. Это был бункер, сооружение, призванное защитить от невидимого излучения во время световых войн (если прибегнуть к выражению, бывшему в ходу у городских мистиков). Часть стен покрывал густой беловатый мох; то здесь, то там выступала ржавая арматура. Здание венчала жесткая конструкция, состоящая из квадратных ячеек, соединенная с крышей металлическими опорами. Радар слегка поворачивался, и все сооружение имело вид совершенно фантастический. Тревожную атмосферу усиливала царящая здесь ватная тишина. Сгоревшие остовы автомашин ржавели на асфальте, вздыбившемся от воздействия времени. Чуть поодаль громоздились какие-то бетонные блоки, пронизанные и оплетенные узловатыми корнями растений. К сетчатому ограждению ветер прибил грязные листки бумаги. Повсюду валялся хлам — электрические провода, книги на неизвестном языке, пустые бутылки, ящики, у которых одну из стенок заменяло выпуклое стекло, какая-то электроника, рваная одежда, опять пластмассовые детали, механизмы из пластика, смятые короба — ветхое наследие прошедшей эпохи, как будто человек, пройдя здесь, не оставил после себя ничего, кроме неприглядной осыпающейся кучи мусора. Мерзость запустения убивала все другие краски. Зона была чудесна, но ее очарование полностью исчезало, стоило лишь обнаружиться следам человеческой индустрии, всегда ничтожным и жалким.
Обойдя кругом огромное здание, после получаса поисков путники наконец обнаружили приоткрытую дверь. За ней стоял глубокий мрак; лучи солнца будто не желали входить в этот провал. Вход располагался в правой стороне высоченных железных ворот — настоящий портал, покрытый ржавчиной, в центре которого угадывалось полустертое изображение красной звезды. Паромщик швырнул внутрь камень; он с резким грохотом ударился о стены, породив нескончаемое эхо. Мужчина вздохнул. В задумчивости он обхватил пальцами свой квадратный подбородок, колкий от трехдневной щетины. Девушка уже знала и этот жест, и эту манеру кривить губы, отчего его загорелое лицо приобретало слегка свирепое выражение. Паромщик пристально взглянул на нее.
— Я пойду осмотрю бункер. Все вещи я оставлю с тобой, возьму только фляги. Жди меня здесь. Я постараюсь вернуться как можно быстрее. А ты пока встряхни от пыли наши вещички. Не знаю, откуда она берется, но она везде. Если со мной что-то случится, тебе придется искать фабрику самой.
— Будьте осторожны, — сказала она с дрожью в голосе.
— Мне понадобится свет. В этой крысиной норе ничего не разглядеть.
— Ваш карманный фонарик, — напомнила она.
— Батарейки приказали долго жить еще когда мы выбрались из канализации. Надо поискать что-нибудь еще, чем можно светить. Здесь настоящий базар, и если приложить смекалку… Да вот же, глянь-ка!