New-Пигмалионъ
Шрифт:
На теплоходе они кататься не поехали.
Но не переодеваясь, вызвали по телефону такси и отправились в Каретный ряд в ресторан сада Эрмитаж.
– Слушай, а ведь меня наверное сам английский посол на танец приглашал, – обидчиво посетовала Агаша, – а ты мне весь кайф поломал, кайфолом – дрим-киллер!
– Скажи лучше, сам принц Уильям тебя приглашал, – фыркнул Серега, – небось какой-нибудь бизнесменишка или журналюга с Би-Би-Си.
Они танцевали под камерный джаз-комбо.
Никто
Толстый парень в длинной белой рубахе навыпуск поверх синих Джинс и очень красивая девушка в красном платье.
Танец кончился и публика поблагодарила их аплодисментами.
– Вот видишь, артисты мы всегда артистами остаемся, – шепнул ей Серега, отводя за их столик.
От выпитого вина, да от нервной усталости кружилась голова.
– Поедем домой? – спросила Агаша.
– Поедем, ответил Сергей.
Он очень радовался такому решению.
Он очень хотел.
2.
Случалось так, что Валерий Дюрыгин сам себя не понимал.
Обычно такой рациональный, такой прозрачный, просчитываемый и предсказуемый в своих намерениях и поступках, в своем новом отношении к Агаше вдруг стал непонятен сам себе.
С одной стороны он вроде как понимал корни своего негодования по поводу ее открывшейся связи с этим Сергеем Мирским. Это было его рабочее негодование, это была служебная ревность человека, полностью вкладывающегося в свою работу, в свои проекты. Здесь, с этой стороны Дюрыгин понимал самого себя, понимал почему переполняется гневом грудь и мутится от злости рассудок. Его Галатея, его Элиза Дулитл, им созданная Агаша Фролова перед самым началом их проекта завела роман с каким то "так-себе"…
Дюрыгин не для этого создавал ее, не для этого вкладывался в нее деньгами и мыслями, не для этого ростил эту провинциалочку, превращая ее из неумеки-официантки заштатного кафе в уверенную звезду-телеведущую главного шоу страны.
Не для этого Дюрыгин рисковал своим творческим будущим, ставя на карту свою репутацию прозорливого продюсера и менеджера, когда уговаривал Михаила Викторовича поставить именно на его – Дюрыгина план, когда склонял Мишу отвергнуть готовое шоу Зарайского и поставить на еще сырую тогда идею Дюрыгина…
Это была игра ва-банк, игра по-крупному, где ценой проигрыша могла стать вся карьера Валерия Дюрыгина. Ведь сорвись, ведь провались в рейтинге его идея нового телешоу с Агашей, ему потом за десять лет не отмыться, все завистники будут злорадно вспоминать, что Дюрыгин – это тот самый продюсер, который наобещал доверчивому Михаилу Викторовичу заоблачный успех своего телешоу, а сам жидко обкакался. После такого провала, если он – не дай Бог случится, Дюрыгин немедленно опустится в рейтингах из первой тройки продюсеров Москвы в самый низ тусовки, где ходят-бродят голодные шакалы, вроде этого Джона Петрова. Бродят эти шакалы где пятьсот баксов уже считается хорошей добычей. Вот опустится он в это болото благодаря выходкам своей Элизе Дулитл – Тогда и гонорары уменьшатся в десятки раз, и респект-уважение в гламурной тусовке тоже пойдет на минус…
Да, здесь
НОВАЯ ЗВЕЗДОЧКА ПРОДЮСЕРА ДЮРЫГИНА БЛИСТАЛА В КОНЦЕРТЕ НА СВАДЬБЕ У МОЛОДОЙ ПАРЫ
На левой полоске разворота были три снимка, где фотограф ловко снял Агашины прелести, открытые смелыми вырезами ее концертно-циркового платьица. Подписи под фотографиями были под стать снимкам: "Юная звездочка теле и радио эфира волнует своими прелестями и вдохновляет не только старых бардов, но и молодых ди-джеев"…
"Можно понять наших мэтров телевидения, что тоже не могли устоять перед чарами тверской обольстительницы"… "Мое телевизионное шоу выйдет в эфир в начале сентября, так сказала Агаша Фролова, кокетничая за кулисами с известным автором-исполнителем"…
А далее – еще лучше…
На второй, на правой полосе в подвале были два откровенных снимка, на которых Агаша в каком то медленном танце буквально висела на толстом Сереже Мирском, прижимаясь своим стройненьким тельцем к его жирному, явно нуждающемуся в липосакции животу.
"Когда молодые со свадьбы отбыли в Шереметьево, где их ждал чартер на Тайланд, ведущие свадебного шоу Фролова и Мирский отправились праздновать свои многотысячные гонорары в Сад Эрмитаж, где сорвали аплодисменты за медленный эротический танец"…
Да.
Дюрыгин имел все основания негодовать. У него были все объяснимые резоны быть в бешенстве.
Его Агаша еще не сделав ни одного шага на реальном телевизионном поприще уже начинает болтать лишнее газетчикам… и… и…
И вот тут то Дюрыгин себя поймал на том, что именно есть еще и вторая сторона его этого состояния, вторая, не такая оправданная его справедливой профессиональной ревностью, но иная, идущая уже от ущемленного мужского самолюбия.
Как? Как она могла еще не успев опериться, как она могла уже заводить роман?
Да не с ним, не с папой своим духовным, который вложился в нее, который создал ее из праха под ногами, из грязи ее создал, а с каким то толстяком, с какой-то никчемной пустышкой – с пустобрехом Мирским с модного балабольского радио.
Вот, вот он второй корень больного зуба.
Не профессиональное негодование, а обычная мужская ревность, что не с ним она ночку ту провела, не к нему прижималась, не его гладила по лицу…
Это что?
Валерий Дюрыгин вроде бы как влюбился в Агашу что ли?
Это Люда была виновата, его спортсменка-пловчиха. Это она ему наколдовала.
Так бывает, кто-то подскажет, чего мол ты не обращаешь внимание, рядом с тобой такая красота обитает, а ты хоть бы хны!
Вот она тогда в баре спросила его, спит ли он со своей протежейкой?
А он до этого ее вопроса и в мыслях такого не имел.
А спросила – он и приглядываться к Агаше по новому стал.
А что?
Может и права Людмила?