New-Пигмалионъ
Шрифт:
Стояла в Третьяковке напротив картины Левитана "Малиновый звон". Два часа стояла и поймался на крючок нужный ей человечек.
Через две недели признался ей в любви и женился.
Знал бы дурачок, кого берет?
И оба счастливы теперь.
Вот и Роза.
Мечтала о счастье.
– Тут такая штука, не получится у тебя, – сказала та ее подруга, когда они повстречались как то после свадьбы…, – тут искренность нужна, а у тебя искренности нет.
И это кто бы такое говорил?
Это ей, Розе, проститутка, на которой клеймо негде ставить, такое говорила…
Искренность здесь нужна, а у Розы, де, искренности нет, поэтому у нее ничего не получится.
Ладно, простила Роза подруге то, что она на свадьбу не пригласила.
Понятное дело, кто у нее друзья-подруги? Бандиты, сутенеры, менты, да такие-же проститутки, как она.
Поэтому, под выдуманном романтическим предлогом сказала она мужу, что никого со своей стороны приглашать не хочет.
Это Роза еще могла как-то понять.
Но вот таких нравоучительных сентенций, де у нее искренности нет, поэтому и парня себе хорошего найти не может, такого хамства, такого высокомерия по отношению к себе, Роза простить не могла и была даже готова из мести пойти к муженьку этой занесшейся сучки, да и все рассказать про то, как днями и ночами по двенадцать клиентов в сутки…
Эх, да что там…
Искренности у нее не хватает.
Какая уж тут искренность?
А сучка эта теоретически то подготовилась.
Рассказала Розе историю про святую Марию Египетскую, как та, будучи закоренелой проституткой, вдруг прозрела, покаялась и была ей за это покаяние дана великая благодать и сила.
Потому что искренность у ней была.
А у Розы…
Какая у нее искренность?
Только желание машину приобрести да ней на блядки поехать.
– Сроку то нам с тобой дали три недели, подруга, – с усталой иронией сказал Джон, – и если не шлепнем эту Агату твою, то надо что ли аванс возвращать, ты об этом думаешь или нет?
– Я думаю, – раздраженно повысив голос, сказала Роза.
– Думай, думай, голова, шляпку куплю, – ухмыльнулся Джон, и добавил уже серьезно, – хорошо бы эту твою Натаху так подставить, чтобы на нас не подумали.
– Было бы лучше, если бы ты заказчицу на всякий пожарный засветил, – все так же раздраженно, но уже тише сказала Роза, – у нее связи, у нее муж в самых верхах, она с адвокатами в случае чего отвертится, а нас, как простых исполнителей загнобит, и еще чего доброго нас с тобой еще на этапе следствия в камере забьют.
– Да ну тебя, – сплюнул Джон, – может отказаться хочешь?
– Нет, не хочу, мне деньги нужны.
– Тогда давай, думай, полторы недели остались.
– А ты тоже думай, как заказчицу на видео записать, когда она аванс передавать будет…
Интер-про-логус "два"
1.
Агаше было очень хорошо.
У нее появился нормальный парень.
Не мент, крышующий проституток, не бандит, не сутенер.
У нее был модный смешной забавный парень.
Сережа Мирский.
К тому же известный диск-жокей и шоу-мэн.
А раз уж у нее все стало так хорошо в ее личной жизни, значит она достигла.
Достигла того, чего так хотела.
Еще год назад, работая в своем кафе на Текстильщиков она и мечтать не могла о том, что попадет на радио, и что ее парнем будет известнейший на Москве человек.
И пусть он толстый – какая ерунда!
Плевала она на всех этих культуристов и идиотов с фигурами Аполлона.
Хорошего человека должно быть много.
Теперь они тусовались на всех дискотеках, на всех модных вечеринках, во всех клубах, на презентациях и юбилеях.
Сережа Мирский и Агаша Фролова.
И она стала зарабатывать приличные деньги.
Такие деньги, какие раньше ей даже и присниться не могли.
И тем более, не могли присниться бедному Абраму Моисеевичу – ее первому учителю сценического искусства и актерского мастерства..
Сначала предложения поступали только Сереже Мирскому.
Он утаивал их от нее, но делал это не очень то тщательно, и она все понимала.
Сереже было выгодно вести именно утренний эфир, потому что вечерами его приглашали проводить свадьбы высокопоставленных чиновников и богатых бизнесменов.
Вскоре Агаша узнала и суммы прейскуранта.
Оказывается Сережа брал…
Агаша в первый раз как услыхала, у нее стакан с кофе из рук выпал.
Пять тысяч долларов за одну свадьбу в конверте, плюс машина представительского класса с шофером туда и обратно. Это с Шести вечера до двенадцати ночи. И потом по тысяче долларов за каждый час переработки.
– Это же автомобиль "лада-жигули" за один вечер, – вырвалось у нее, когда при ней, совершенно не стесняясь, Мирский говорил по мобильному, принимая заказ от какого-то своего клиента.
– Вы знаете мои цены? Хорошо что знаете, пятёрка в конверте и машина от дома до места и обратно.
Положив трубку в карман, Серега потом совершенно дежурно и буднично пояснил, – дочка министра транспорта замуж выходит на Рублевке, опять в субботу работать.
Вообще, это было частью обольщения с его стороны.
Показывая себя этаким преуспевающим шоу-мэном, Серега распускал перед Агашей свой павлиний хвост.
Но однажды заказ пришел на них обоих.
Возымели действие две совместно отработанных недели на общем эфире.
Публика теперь воспринимала и Сережу и Агашу как нечто одно целое.
Мирский был явно смущен.
Он не ожидал такого поворота событий.
– Что? Обязательно вдвоём? – кричал он в трубку, – а если я один, то вам что?
Не подходит?
Но Сережино смущение длилось недолго.