Нэй. Сердце Сошо

Вятсон Вадим

Почему он вспомнил о хрюшнях и конюшнях? Орса ведь город на самом деле небольшой, тут можно обойтись пока без всякого выезда…

А вспомнил потому, что, войдя в дом, обомлел, увидев десятки людей, снующих по дому. По ЕГО еще дому!

Что этот народ здесь делает?

– А вы кто такие? – перед Нэем, Сэмом и Элли возник здоровенный детина под стать ростом с орча. И так руки в боки…

Нэй головой мотнул в недоумении.

Набрал в легкие воздуха побольше:

– Ойра-а-а-а! – разнеслось громовое эхо по дому! И плевать, что она на четвертом, вроде,

месяце. Или на пятом?

Он же пришел трагическую весть ей сообщить! А не выяснять отношения!

– Нэй! – она как будто бы ждала его зова, появилась почти мгновенно. И радостно повисла на его шее…

И вот как теперь ей рассказать о смерти Файнса? Ее мужа?

– Я так рада тебя видеть! – но в глазах печаль. Странная какая-то у нее реакция. Мужа с ним нет, а она рада видеть Нэя!

– Привет, Сэм! Властительная, – и склонила голову в поклоне перед эльфой.

Даже этот бугай осознал, кто вошел, не Нэй, а эльфа, и тоже склонил голову, как и все в холле дома.

– Пойдемте, – она взяла Нэя за руку и повела по левой лестнице на второй этаж…

– Скажи мне, Ойра, а кто все эти люди? – говорить сейчас о смерти мужа бессмысленно. А когда?

– Тебя не было десять дней, и ты уже все забыл? – она улыбнулась, а Нэй покраснел, и в самом деле все из головы вылетело, из-за смерти Файнса. Его же дом, его слуги, хотя откуда столько-то?

А Ойра продолжила ответ на вопрос:

– Слуги, которых ты мне разрешил нанять. Работники прибыли для ремонта дома и флигеля в саду. Несколько садовников. Да, твой друг, принц Артур, прислал редкую рассаду для сада из самих Королевских садов Мирминора Мир Рошанского! Дней пять назад прибыла его посылка. Можешь сам взглянуть. Скоро все здесь будет цвести и пахнуть! Ну и посетители…

– Посетители? – опешил Нэй.

– Нэй, ты же сам разрешил дядюшке Трюфо – дорфе (глава или хозяин) клана Брум-Друм трюмбергов, которые нам водопровод и канализацию починили, точнее, построили заново, организовать тут штаб-квартиру его клана в Бархатном районе. Ему тут так понравилось, и он был так удивлен, что тут еще нет никого из трюмбергов, его собратьев, что и решил здесь обосноваться. Правда, ты оказался слишком щедрым, так что мне пришлось немного умерить аппетиты дядюшки Трюфо, а то он как-то слишком рьяно взялся за дело. В общем, сошлись мы с ним на тридцати семи процентах прибыли от его деятельности, хотя в начале он предлагал мне всего каких-то жалких двадцать пять процентов! – она усмехнулась. – И на ночь пришлось лавочку прикрыть, а то было слишком шумно, дядюшка Трюфо очень смачно ругается, а это очень даже слышно в ночной тишине. Поэтому и толпы посетителей здесь и сейчас, так как на ночь, я закрываю двери дома. И, Сэм, не беспокойся – твои покои в подвале никто не трогал…

Когда сказать-то?

– А что за бугай, который так ласково нас встретил?

Она улыбнулась:

– Тот бугай, Барнс ди Рук, мой дальний родственник, если память не изменяет, сын троюродной тетки, двоюродного брата, среднего дедушки, – она рукой так задорно повертела, – ну или как-то так. Приехал натиру назад. Одни родственники уехали, другие приехали.

А может, это истерика? Файнса ведь нет с ними. Поняла сама? И теперь говорит без умолку?

– Вы явно не можете обойтись без родственных интриг.

Она улыбнулась:

– Ты не думай, Барнс хороший малый, но, конечно, как и все дальние родственники – беден. Тут он что-то вроде охраны… – остановилась и озвучила мысль: – Нужно повесить в холле твой портрет и твоих друзей, как у Селистера, чтобы не было никаких осложнений в будущем, – и снова двинулась вперед.

Они прошли ярдов тридцать до хозяйской жилой линии периметра дома. Зашли в одну из комнат. Чистую, опрятную, светлую, но немного грустную, если считать большую кровать, на которой Ойра явно спала в одиночестве.

Войдя, Ойра подошла к письменному столу, который так же сиял чистотой и прилежностью его хозяина, точнее, его хозяйки, выдвинула ящичек, покопалась в нем и достала довольно большой конверт.

Взяла его, вздохнула и вернулась к Нэю, протянула ему конверт:

– Я знаю, что Файнс погиб, – она резко приложила пальцы к губам Нэя, который уже хотел что-то не сказать, а выкрикнуть: – Подожди. Все потом. Прежде прочти его письмо…

– Что?! – дыхание сперло от этого крика.

Несколько раз глубоко вздохнул:

– Вы что, сговорились, что ли?

– Нэй! – выкрикнула уже в свою очередь Ойра и схватилась за уже появившийся животик.

Нэй сделал быстрый шаг, подхватил ее, усадил на кровать:

– Хорошо, прочитаю, – посмотрел на друзей, – Элли, Сэм, побудьте с ней, – скрипнул зубами и вышел, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

Постоял немного в пустом коридоре, повернулся направо и, пройдя десяток шагов, вошел в комнату, которую решили оборудовать под картинную галерею.

Зашел и остановился. Тут был сделан основательный ремонт. Но при этом портретов было пока только три – Нэя, Файнса и Ойры. Все три портрета светских, парадных и во весь рост, и в таких камзолах дворянского достоинства графов не меньше у мужчин, что им и не снились даже в самых радужных снах. Кровь не позволяла даже Файнсу надеть такое великолепие. Не говоря уже о Нэе. Что касается Ойры, то ее дворянское достоинство вполне позволяло столь пышный и дорогой наряд.

И висели портреты довольно любопытно. Ойра в центре, а слева от нее, как смотришь, портрет Нэя, а справа портрет Файнса. Причем портреты были выполнены так, что все трое оказались одного роста.

Когда он успел их нарисовать?

В центре комнаты располагался круглый диван, видимо, для того, чтобы гости могли сесть и рассматривать портреты в определенном комфорте, ну или просто, устроив голову на мягкую спинку, уснуть под укоризненными взорами прекрасных портретов.

Нэй сел на диван, но так, чтобы не видеть портреты, и, вздохнув, вскрыл конверт.

* * *

В большом конверте находилось два конверта поменьше. Один без каких-либо надписей и второй с пометкой «Для Нэя». И еще просто сложенный вдвое листок…