НеЯ и другие рассказы
Шрифт:
Двенадцать лет назад. Пионерский лагерь «Огоньки». Стадион.
Мне было 16 лет, и я стоял на воротах. Мы играли в футбол с заклятыми соперниками, победа гарантировала нам выход в финал, проигрыш – только возможность побороться за третье место. Как вы понимаете, страсти на стадионе кипели, а внутреннее напряжение сковывало: слишком большая ответственность тогда лежала на мне. При всём этом я успевал не только следить за игрой, перемещением мяча, игроков нашей и чужой команд, даже давать ценные указания, но и, время от времени, посматривать на трибуну – в одно и то же
И тут, я поймал себя на мысли, что совершенно не думаю о футболе, не слежу за мячом и не двигаюсь; игра идёт без меня. Попытался заострить внимание на мяче, тем более что он был где-то рядом со мной, и в этот момент колыхнулась сетка ворот; я смотрел на вращающийся мяч в своих воротах и уже чётко осознавал – я снова в игре.
– Ты что, с ума сошёл – такой мяч пропустить?! – подбегая ко мне, кричал капитан нашей команды и мой друг Вовка Лишин.
Всё, что я мог сделать, – это с досады отмахнуться рукой. Мне было стыдно за пропущенный мяч: перед всей командой, перед своим другом и, особенно перед ней – худой рыжеволосой девчонкой.
После матча мы с Вовкой сидели в столовой. Он продолжал меня отчитывать, а я молча, с чувством вины слушал его.
– Не понимаю тебя, – говорил он, – ты что, заболел, или тебе все до лампочки? Объясни мне, как лучший вратарь этого лагеря мог пропустить шесть голов?! Шесть! Это позор, мне стыдно людям в глаза смотреть… Мы теперь даже третье место, наверное, не сможем занять. Мы в пролете, в п-р-о-л-ё-т-е, – Вовка негромко свистнул и картинно провёл рукой над нашими головами.
Тем временем в другом конце зала появилась она, рыжеволосая и худая девчонка. Она вошла с подругами и встала в общую очередь на раздачу. Все мое внимание теперь было обращено к ней. Вовка же самозабвенно продолжал говорить о своей озабоченности прошедшим матчем и турнирным положением нашей команды. Однако, через какое-то время он, выдержав паузу, удивленно воскликнул:
– Да что же это такое? Как будто не с тобой разговариваю!
На что я кивнул:
– Угу.
– Мы в пролёте, ты это понял?!
– Да, – ответил я и снова кивнул головой. – Да.
– Шесть «банок», как можно пропустить!?
Я неосознанно помотал головой:
– Нет.
– Это как понять?
Я ещё раз кивнул:
– Да.
– Ты, видно, нисколько не переживаешь!? – возмутился Вовка.
– Нет, – машинально ответил я и, понимая, что упустил нить разговора, вопросительно посмотрел на своего друга. – Извини, что-что ты сказал?
Вовка глядел на меня в недоумении.
– Говорю, девок идём мазать? – неожиданно спросил он.
Я улыбнулся и протянул:
– Да-а!
Ночью я проснулся оттого, что кто-то схватил моё плечо и тряс его как погремушку. Я открыл глаза и испугался лица Вовки Лишина, всего-то в нескольких сантиметрах от моего носа, оно шептало мне:
– Так я не понял, мы девок идём мазать или нет?
– Идём, идём! – быстро и громко ответил я.
– Ш-ш, – прошипел Вовка, – разбудим всех.
Мы осторожно оделись и взяли с собой запасённую с вечера Вовкину зубную пасту. Вовкину, потому что она была нужной консистенции: не густой, не жидкой, к тому же в пластиковом тюбике, а главное, мы её специально грели на солнышке.
Выходили мы на улицу, точнее, вылезали через окно, чтобы не разбудить нашего вожатого Колю, он расположился у входа в общей спальне.
Никогда не забуду пронзительной тишины в ночном лагере, со звонким и нежным пением соловья, словно он рассказывал историю любви. А когда я поднял голову вверх, просто замер от того количества звезд, что сияло над нами.
– Эй, звездочёт, – прошептал мне Вовка, – звездами потом будешь любоваться.
Зачем мы идём мазать девок, подумал я, когда можно упасть в траву, смотреть в небо и представлять инопланетные цивилизации или ещё что-нибудь…..
– Подожди, Вовка, давай полежим, посмотрим на эту красоту. Пять минут – и пойдём.
– Хорошо, – согласился он и тут же, у аллеи, упал в траву. Я прилёг рядом с ним, на спину.
Не прошло и двух минут, послышались чьи-то голоса: две пары, беседуя, двигались недалеко от нас. Мы напряженно следили за ними, всматриваясь в темноту.
– Облом, Вован, это наши вожатые.
– Вижу. Они с полотенцами. Похоже, идут с пляжа. Держатся за ручки…. О, и наш Коля среди них! Да это, вожатые девчонок!
– Ну, всё, – в сердцах произнёс я, – к девкам теперь не попасть. И спать не охота.
– Пошли хоть на пляж, позагораем?
– Пошли.
Мы встали и осторожно, отправились на пляж. Купаться не стали, но лежали на песке и смотрели в небо.
– Да-а, – многозначительно протянул Вовка, – всё самое интересное мы пропустили.
– А что интересного?
– Этот наш Коля, оказывается, дружит с вожатой из третьего отряда.
– Ты думаешь?
– Ну, ты же видел.
– Да. А я думал он ботаник!
– И я думал.
– Слушай Вовка, – осенило меня, – а ты, вообще, легко знакомишься с девчонками, да?
Он улыбнулся.
– Легко.
– Везёт тебе. Для меня это – целая проблема. Мне тут одна девчонка нравится, но подойти к ней страшно…
На Вовкином лице появилась какая-то озорная эмоция.
– Да-а ты что-о!
– Да.
– Во-первых, запомни, – везёт тому, кто везёт. А во-вторых, кто же она?
Я пожал плечами.
– Не знаю, но красивая!
Вовка скривил лицо и улыбнулся.
– Какая? Сивая?
На следующий день, после ужина Вовка притащил меня к одному из женских корпусов. Зачем – не сказал, но нетрудно догадаться, зная его темперамент и желание творить добро людям. Он оставил меня возле корпуса и приказал: «Жди здесь, я скоро вернусь», а сам исчез. Пока я ждал, меня слегка трясло. Вскоре Вовка вернулся, но не один: с ним была та самая рыжеволосая худая девчонка – юбка до колена, легкая кофточка и невероятно, невероятно красивое лицо с тонкими скандинавскими чертами. Когда я её увидел, моё сердце ушло в пятки. Никогда она не стояла так близко рядом со мною. И, если она скажет: «Не хочу тебя видеть», мне достаточно будет и этого.