Нейромант
Шрифт:
– А что с Мэлкомом?
– С Мэлкомом все прекрасно. По трубе никто не ходил. Пилот яхты только поговорил с ним. Отдохни, говорит.
Когда они огибали серый корабль, Кейс прочитал под вытянутой гроздью японских иероглифов большие ярко-белые буквы: «ХАНИВА». [19]
– Что-то мне это не нравится. Сваливать надо отсюда, и чем скорее, тем лучше.
– Мэлком говорит то же самое, но вот «Гарви», он далеко не уйдет.
19
Ханива –
Пройдя передний шлюз и сняв шлем, Кейс услышал пулеметные очереди сионитского жаргона – Мэлком говорил с кем-то по радио.
– Аэрол вернулся на «Рокер», – сказал Кейс.
Мэлком скосил глаза и кивнул, даже не запнувшись в очередной фразе.
Перепутанные дреды пилота торчали вверх, напоминая то ли змей на голове горгоны Медузы, то ли какие-то диковинные водоросли; Кейс осторожно проскользнул над этими зарослями и начал снимать скафандр. На Мэлкоме красовались ярко-оранжевые наушники, он прикрыл глаза и сосредоточенно наморщил лоб, вслушиваясь в голос собеседника и утвердительно кивая. Одежда праведного пилота состояла из драных джинсов и старой зеленой нейлоновой куртки с оторванными рукавами. Кейс запихнул красный скафандр «Саньо» в грузовой гамак и забрался в страховочную сетку.
– Слышь, что дух говорит, – сказал Мэлком. – Компьютер только и знает, что тебя спрашивает.
– А кто там, на яхте?
– Тот же японец, что раньше. А теперь с ним еще и этот твой мистер Армитидж, прилетел с Фрисайда…
Кейс надел дерматроды и вошел в киберпространство.
– Дикси?
Матрица предстала перед ним в виде розовых сфер сталеплавильного комбината в Сиккиме.
– Что это ты там чудишь? До меня доходят жуткие истории. Память «Хосаки» один к одному скопирована в машину, стоящую на борту яхты твоего босса. Чистый атас. На тебе что, тьюринги повисли?
– Да, но Уинтермьют их убил.
– Только не надейся на долгую передышку. Их же как собак нерезаных. Прибегут как миленькие, и не втроем, а целой шоблой. Зуб даю, все их деки слетелись сейчас на наш сектор решетки, как мухи на теплое дерьмо. А твой драгоценный начальничек приказывает начинать. Давайте, говорит, и сейчас же.
Кейс набрал координаты Фрисайда.
– Ну-ка, Кейс, отодвинься на секунду…
Матрица расплылась и снова замерла; скорость и точность, с которыми Флэтлайн провел сложнейшую серию переходов, вызвали у Кейса дрожь зависти.
– Ни хрена себе…
– Не забывай, старик, я же классно работал при жизни. Пальцы так мелькали, что глазами не уследишь!
– Вот это, что ли? Слева большой зеленый прямоугольник.
– Верно сечешь. Ядро банка данных корпорации «Тессье-Эшпул СА», а лед ихний создан двумя дружественными ИскИнами. Думаю, ничем не хуже любого армейского. Адский лед, Кейс, черный как могила, гладкий как стекло. И оглянуться не успеешь, как он поджарит мозги. А если мы приблизимся чуть поближе, он засунет нам трассеры в жопу и по штуке за каждое ухо, так что совет директоров Тессье-Эшпулов будет знать и размер твоей обуви, и длину твоей письки.
– У меня на это вообще не стоит, а тут еще тьюринги. Слушай, а может, лучше отвалить? Возьму тебя с собой…
– Ты что? Без балды? Не хочешь даже посмотреть, что может эта китайская программа?
– Ну, в общем-то… – Кейс окинул взглядом зеленые стены тессье-эшпуловского льда. – Ладно, хрен с ним. Поехали.
– Вставляй кассету.
– Эй, Мэлком, – сказал Кейс, выйдя из матрицы, – я просижу с дерматродами на голове часов, наверное, восемь подряд.
Мэлком снова курил. Кабина утопала в клубах дыма.
– Я не смогу ходить в гальюн…
– О чем разговор.
Сионит сделал сальто вперед, порылся в сетчатой, на молнии сумке и достал оттуда длинную, свернутую в бухту прозрачную трубку, присоединенную к какой-то штуке, запечатанной в стерильный пузырь.
Устройство это, именовавшееся техасским катетером, Кейсу совершенно не понравилось.
Кейс вставил в прорезь кассету с китайским вирусом, немного посидел, вздохнул и дожал ее до упора.
– О’кей, – сказал он, – все готово. Послушай, Мэлком, если что-нибудь будет не так, возьми меня за левое запястье. Я почувствую. А еще я надеюсь, ты выполнишь все, что тебе скажет «Хосака», ладно?
– Будь спок, брат. – Мэлком запалил свежий косяк.
– И прибавь вытяжку. Не хочу, чтобы это дерьмо действовало на мои нейротрансмиттеры. У меня и так отходняк.
Мэлком ухмыльнулся.
– В пуп и в гроб, – простонал Флэтлайн. – Ты только посмотри.
Вокруг них разворачивался китайский вирус. Многоцветная тень, неустанное движение бессчетных полупрозрачных завес. Он вздымался над ними, заслоняя горизонты киберпространства, необъятно огромный, каждую секунду – другой.
– Здоровая свистюлина, – одобрил Флэтлайн.
– Посмотрю, как там Молли, – объявил Кейс и щелкнул симстим-переключателем.
Невесомость. Ощущение – будто ныряешь в абсолютно прозрачной воде. Молли «плыла» по широкой трубе из ребристого лунного бетона, освещенной через каждые два метра белыми неоновыми кольцами.
Связь была односторонняя. Говорить с ней Кейс не мог.
Он вернулся в киберпространство.
– Да, старик, программка – зашибись. Величайший, после хлеба в нарезке, плод гения человеческого. Эта хрень, она же – невидимая. Я только что посидел секунд двадцать на той маленькой розовой коробочке в четырех кликах от тессье-эшпуловского льда, посмотрел, как мы выглядим со стороны. А никак. Нету нас здесь.
Кейс отыскал взглядом упомянутую розовую конструкцию, стандартный коммерческий блок, и осторожно к ней приблизился.
– Может, она бракованная, программка-то.
– Может, но вряд ли. От нашей красавицы за километр несет военными разработками. И она новехонькая, только что из магазина. И никто ее не видит. Если бы нас заметили, посчитали бы за китайских диверсантов, но никто и в ус не дует. Возможно, даже обитатели «Блуждающего огонька».
Кейс посмотрел на гладкую стену, прикрывавшую «Блуждающий огонек».