Нейроны льда
Шрифт:
И сегодня он падает спиной вперёд наяву посреди дня. Отчего это повторилось?
Полиция не заставила себя ждать. Почти одновременно с дежурными приехал человек в штатском, по виду ровесник Фрола. Перед мужчиной почтительно расступились.
– Здорово, – сказал он, пожимая руку Фрола. – Какими судьбами?
– Здорово, Гаврила.
– Что скажешь?
– Почти уверен, её накачали ЭН две тысячи. – Вполголоса сказал Фрол.
– И кто нам сделает химический анализ в этой дыре?
– Мои ребята сейчас приедут. Поспособствуешь?
– Поспособствую, – прищурился Гаврила Сергеевич. – Скинешь мне все фотки.
– Ок.
– Мне показалось,
– До лета мы отиремся здесь. – Ответил Фрол, направляясь к выходу.
– Если понадоблюсь, звони.
Фрол кивнул.
Глава 4. Рабочие моменты
Будильник на телефоне вибрировал как сумасшедший, а Домна спросонок едва могла разлепить глаза и сориентироваться. Мебель, заказанная Виталием, всё ещё лежала горой длинных свёртков вдоль восточной стены, перегораживая выход на балкон. Квартира-студия пахла новизной, духами Домны и свежим кофе. Оказывается, Анисия уже суетилась у плиты. Спали они на просторном надувном матрасе, и перед сном долго говорили обо всём подряд, словно желая помянуть добрым словом покойную старшую воспитательницу и, не найдя хороших воспоминаний о Кузяцкой, заменили их словами про любимые вещи.
– Я так благодарна тебе за кофе, – улыбнулась Домна, выходя из ванной. – Вчера я проснулась в шесть утра и размышляла о ссылке в Сибирь. Помнишь, особо опасных преступников ссылали при царе Петре, кажется? У меня холодные батареи, за окном противно так, мокрый туман стелется, – Домна подошла к широкому окну. – Вот и раз. Сегодня тумана ещё больше, как будто все люди одновременно затянулись сигарой и выдохнули.
– Я тоже ненавижу раннее утро. – Согласилась Анисия. – Она сосредоточенно жарила крошечные оладьи.
– Ты добавила в них мой кефир? – Подошла Домна.
– О да. Тебе придётся есть калорийный завтрак. – Засмеялась Анисия.
– Я не против. В вашем садике еда чистый яд. – Скривилась Домна. – Жарь всё, мы их с собой возьмём.
– В саду всё жарят на сливочном масле. И если учитывать, что начальство на продуктах экономит, то слово «масло» заменяем словом «спрэд».
– А что это?
– Маргарин дешёвый.
– Постой, это же и дети едят? – Насторожилась Домна.
Анисия молча выразительно посмотрела ей в глаза. Понятное дело.
Домна решила проглотить свои комментарии. Здесь все глотали свои чувства и изображали, что жизнь идёт своим чередом. Но человеческое тело сконструировано и собрано Богом, тело порой говорит само за себя: губы могут улыбаться, голова может гордо сидеть на плечах, да и плечи распрямить не велика проблема – выражение глаз подделать несоизмеримо труднее. И если, оказавшись рядом с человеком, внимательно посмотреть в его глаза, можно получить честные ответы на очень важные вопросы.
Домне, успевшей уловить общее чувство тоски, нравилось, что Анисии так легко у неё в гостях: вдвоём не слышно пустых комнат. Без Даниэля Домна испытывала болезненную необходимость слышать возле себя суету, чтобы не лезть на стену, выкрикивая его имя. Он так силён, что мог бы вызволить её из этого кошмарного городишки, но есть ли у него желание видеть её снова?
– Твоя мама очень хорошая. Она так просто согласилась забрать Лену. – Проговорила Домна.
– Да, я часто думаю, что вырастив троих дочерей, она могла бы сильно устать от воспитания, – улыбнулась Анисия. – Но баба Ирина просто молодец.
– «Баба» это оскорбление или нет? – Нахмурилась Домна.
– Зависит от интонации. –
– Стоп. Ты сказала у тебя две сестры?
– Да. Старшая и младшая.
– Это невероятная удача. – Задумчиво произнесла Домна. До встречи с Даниэлем она была одна во всех делах. И дружила в школьные годы только с Ладой, которая тоже была единственным ребёнком.
На работу они отправились пешком. Моросил мелкий дождь и путь был неблизким, но свежий воздух приободрил молодых женщин, вся улица, сырая и тихая спросонья была в их распоряжении.
– Ты ещё пожалеешь, что связалась со мной, – прямо сказала Анисия, пользуясь молчаливым безлюдьем вокруг. Шесть тридцать пять утра. Желающих прогуляться в это время в конце октября в сильный туман не нашлось.
– А что мне может угрожать?
– Пару лет назад я на педсовете защищала молодую воспитательницу. Нужно было освободить место и девчонку тупо оклеветали, а Правищева не терпит противодействия, она внесла моё имя в чёрный список. У нас если начальство хочет из кого-нибудь высосать душу, распространяет слушок: «Она у нас тварь. Избила ребёнка. А я, добрая начальница, держу её из жалости, кому ещё такая нужна?». Достаточно напеть эту песню нескольким знакомым или малознакомым родительницам или бабушкам, и хоп! Дело сделано: раз заведующая говорит, значит правда. Она же заведующая. И знаешь, что забавно? Все этому верят! Родителям плевать, что их дети довольны воспитательницей: слово Правищевой закон, люди под гипнозом её чернушной убедительности. Исчезновение Красавицы Осени во время утренника и ругань на педсовете только цветочки. Как только она узнает, что мы с Борисом решили развестись, травить будет по-настоящему.
– У вас такие бешеные условия труда, междоусобицы, крепостного права только не хватает. – Проговорила удивлённая Домна. – Борис это твой муж?
– Да, мы сразу договорились, что у нас будет свободный брак. Так, что если он хочет секса на стороне…
Ни подруг ни родных Анисия не собиралась посвящать в свои семейные дрязги: был, конечно, и мат, и крики, и её отчаянные слёзы, но при желании можно почти всё впихнуть в ёмкое понятие «договорились».
– Не верю своим ушам! – Домна покачала головой. – Я считала тебя такой спартанкой. Такой скрупулёзной и всё такое, а ты согласилась на эту гадость… Прости.
– Нет, ничего.
– Прости, – искренне огорчилась Домна. – Я недавно сбежала от человека, которого до сих пор люблю. Мне бывает ужасно грустно в этой деревне. Я сама виновата, конечно. Ну, не будем обо мне. Обещаю, что буду молчать о твоём секрете, в надежде, что ты не выдашь мой.
– Первые годы мы горели как пламя и не могли оторваться друг от друга, говорили про абсолютное доверие. Клялись во всякой ерунде… – Анисия решила быть к мужу справедливой.
– Кто изменил первым?
– Я.
– Не-е-ет.
– Борис так достал меня с разговорами о величии своей матери, что я назло им обоим записалась на курсы парикмахеров. Там был один барбер, он показывал мастер-класс и рассказывал про лучшие марки ножниц. Мы стали видеться время от времени. Обедали, гуляли по городу. И он поделился, что любя жену, в сексе считает её предсказуемой и это его напрягает. Я рассказывала ему, как занятия любовью видит женщина, он мне рассказывал о мужской стороне вопроса. Мы так увлеклись, что решили попробовать друг с другом ради спортивного интереса. До оргазма дело не дошло, мы поняли, что совершили глупость и расстались. Видимся иногда как приятели.