Незабываемый отпуск

Янг Бриттани

— Почему они не убегают от нас?

— У них нет особых причин бояться человека, и, видимо, они это знают. К тому же ветер дует в нашу сторону.

Когда они уже пересекли русло и взбирались на другой берег, Кэра увидела, что к жирафам присоединилась небольшая группа газелей и зебр, мирно щипавших траву. Она потянула Лукаса за рукав, чтобы он остановился и дал ей возможность полюбоваться животными, опасаясь, что, если они сделают еще один шаг, те испугаются и убегут. Лукас нетерпеливо обернулся, но, заметив выражение

ее лица, тут же остановился, попеременно взглядывая то на нее, то на пасущееся впереди стадо.

Он стоял не шевелясь, вдруг вспомнив, что испытывал сам, когда впервые увидел этих экзотических животных среди дикой природы, не отделенных от него ни решетками, ни рвами. Восхищение, трепет, благоговение. И пронзительное ощущение их беззащитности. Нетрудно было догадаться, что те же чувства владеют и Кэрой.

Кэра повернула голову и встретилась с ним взглядом.

— Кажется, в первый раз я по-настоящему начинаю понимать, — произнесла она тихо, — какое притягательное место Серенгети и что оно значит для вас.

— Не романтизируйте здешние места. Иначе вы совершите ошибку.

— Поверьте, это самое последнее, в чем меня можно упрекнуть, пока я стою здесь, чувствуя, как пот стекает у меня по спине, а ноги невыносимо ноют. Но годы спустя я забуду, как тяжко мне пришлось, и буду вспоминать только то, что вижу сейчас, — частицу подлинной Африки.

— Годы спустя для любого из нас дикая Африка может стать всего лишь воспоминанием.

— Неужели положение настолько безнадежно? Он кивнул, продолжая смотреть на пасущихся животных, уже слегка встревоженных звуком доносящихся до них голосов.

— С одной стороны — браконьерство, с другой — стремительно вторгающаяся цивилизация, посягающая на среду обитания животных. Вот почему я не вижу будущего для этой земли.

— И все-таки вы вкладываете в нее все силы.

— Кто-то ведь должен о ней подумать. Нанесенный вред исправить уже невозможно. Но если люди узнают об истинном положении вещей и объединят свои усилия, нам, возможно, удастся спасти хоть что-нибудь.

Глаза у Кэры потеплели. Не без некоторого удивления, если учесть ее прежнее мнение об этом человеке, она вдруг поняла, что восхищается им.

— Пошли, — сказал Лукас резко, будто совсем не одобряя перемену, которую почувствовал в ней. — Нам предстоит долгий путь.

На этот раз, когда они преодолели противоположный берег и направились в сторону пасущихся животных, она шла рядом с ним, не отставая ни на шаг. Газели, вскинув головы, начали тревожно нюхать воздух. Жирафы повернули шеи в их сторону. Зебры, на мгновение замерев, пустились наутек. Газели бросились за ними. Жирафы удалялись плавными скачками, не слишком торопясь.

Кэра изо всех сил старалась не отставать.

— Так идти гораздо интереснее, — сказала она, слегка задыхаясь от быстрого шага.

— Как это — так?

— С высоты

равнина кажется такой открытой, но здесь, внизу, понимаешь, насколько это впечатление обманчиво. Высокая трава, нагромождение скал, масса оврагов — сверху я бы ни за что их не заметила. Должно быть, в этих местах ничего не стоит затеряться. Наверное, потому так и сложно обнаружить браконьеров.

— Это, безусловно, существенное обстоятельство. Заметить их с воздуха не так-то просто. Но главное то, что приходится контролировать обширнейшую площадь, на которой браконьеры могут действовать. Невозможно защитить от них разом всю территорию. И к тому времени, когда мы обнаруживаем, что они побывали в каком-то определенном районе, обычно ничего уже нельзя исправить.

Они пробирались сквозь густую траву, вспугивая не смолкающих ни на мгновение, стрекочущих на все лады насекомых, нестройный хор которых сопровождался криками птиц, взлетающих у них над головами. Так продолжалось около часа, пока заросли наконец не начали постепенно редеть и они не вышли на открытое пространство, где чахлая растительность едва достигала щиколоток. Лукас внезапно остановился и пригнулся к земле.

Кэра склонилась к нему.

— Что там такое?

— След. Здесь прошли два человека и животное. Совсем недавно. Может быть, за день или полтора до нас.

— Вы можете определить, что это за животное?

— Предположительно носорог. Точнее сказать не могу, потому что след затоптан людьми. — Лукас выпрямился и пошел дальше, не отрывая взгляда от земли.

Примерно через сотню ярдов они набрели на потухший костер. Лукас поддел ногой обуглившиеся головешки, следя, как оседает пепел.

— Ну что? — спросила Кэра.

— Скорее всего, и костер, и следы принадлежат одним и тем же людям. — Разворошив золу, Лукас едва слышно выругался.

— Что вы теперь намерены делать?

— Еще час можно пройти по следу, но потом придется прерваться, чтобы до темноты успеть дойти до лагеря. — Он двинулся вперед, определяя направление только по одному ему известным приметам.

Продолжая идти, Лукас достал из рюкзака передатчик и, приблизив его к губам, проговорил:

— Крейг? Ты слышишь меня?

После паузы, сквозь потрескивания и щелчки, раздался голос Крейга, измененный помехами:

— Я здесь, Лукас. Что там у вас?

— Я обнаружил стоянку. По некоторым признакам можно заключить, что люди отсюда недалеко.

— Браконьеры?

— Возможно. Вы разбили лагерь?

— Да. Только что закончили, — ответил Крейг и сообщил координаты.

Лукас взглянул на часы.

— Хорошо. Скоро стемнеет. Мы направляемся к вам.

Слегка свернув в сторону, они двинулись через низкий кустарник. Следуя за Лукасом, Кэра шла молча, погруженная в собственные мысли.

Некоторое время спустя он оглянулся на нее.