Незаконнорожденная
Шрифт:
На дворе она принялась покрывать лицо юноши быстрыми поцелуями, поворачивая его из стороны в сторону, пока тот внезапно не начал оседать, а его глаза не затуманились. Пташка опасливо сделала шаг в сторону, потому что в этот миг солдата стошнило в сточную канаву водянистой струей, в основном состоящей из кислого вина. Пока он стоял, согнувшись пополам, кашляя и отплевываясь, она по очереди запустила пальцы во все его карманы и освободила их от последних оставшихся там монет. Потом вонь рвоты заставила Пташку отшатнуться, и она покачнулась, внезапно почувствовав слабость во всем теле.
– Пусть это будет тебе уроком, мой сладкий, – беззлобно сказала она
С этими словами Пташка его покинула и выскользнула со двора на темные улицы Бата. Ветер холодил ее щеки, мокрые от слез, в которые она сама едва могла поверить.
После того как Рейчел убежала из дома в Лэнсдаунском Полумесяце, она долго еще не могла успокоиться. Ее руки тряслись, ноги подкашивались, и все время хотелось глупо расплакаться, несмотря на то что опасность давно миновала. Она подогрела приправленное специями вино, которое не смогла выпить, и приготовила себе холодный ужин, который не смогла съесть. Ей хотелось, чтобы Ричард поскорее вернулся и утешил ее, но тьма на их узкой улочке продолжала сгущаться, и наконец Рейчел поняла, что выглядывать в окно больше нет смысла: мужа она все равно не разглядит. Когда стало уже совсем поздно, а его все еще не было дома, она взяла свечу, поднялась по узкой лесенке в спальню и достала из своей шкатулки локон матери. Рейчел прижимала холодные скользкие волосы к губам и втягивала ноздрями воздух, пытаясь ощутить запах Анны Крофтон, который еще мог на них оставаться. Запаха, увы, не было, но тем не менее даже сама попытка его ощутить успокоила Рейчел, и внутренняя дрожь, которая угрожала в любой момент обернуться рыданиями, несколько унялась. «Мягкие волосы, мягкие руки. Да и вся она казалась мягкой и нежной, даже делая мне выговор», – прошептал голос у нее в голове. Рейчел прилегла на кровать и стала дожидаться мужа. Шея болела, мускулы все еще сводило от напряжения, испытанного, когда она пыталась вырваться из рук Джонатана Аллейна. Когда Рейчел закрыла глаза, то увидела его лицо и вспомнила появившееся на нем выражение надежды и боли, которые в свою очередь сменил всплеск чудовищной ярости, такой страшной, что ничего подобного она не видела за всю свою жизнь.
Рейчел погрузилась в состояние полудремы, хотя ее глаза все еще оставались открытыми, когда нижняя дверь наконец хлопнула и раздались шаги Ричарда, поднимающегося по ступеням. Она села и, несмотря на головную боль, постаралась пригладить волосы, чтобы придать прическе красивую форму. Свеча догорела, и от нее остался лишь небольшой огарок. Когда Ричард вошел, вид у него был хмурый, а его шаги показались Рейчел тяжелыми и неуклюжими. Он шаркал подошвами и задевал башмаками углы мебели.
– Ричард! Как я рада, что ты пришел. Сегодня со мной… приключилась ужасная вещь…
– Ты снова ходила в гости к миссис Аллейн, – оборвал ее Ричард, вставая рядом с кроватью так, что освещена была лишь одна половина его лица, тогда как другая оставалась погруженной в темноту.
– Да… как ты узнал?
– Понятное дело, не от тебя. Не от жены,
– Я… собиралась рассказать. Но вчера ты пришел так поздно и казался таким расстроенным, что не хотелось тебя… беспокоить.
– Ну а утром, когда я уходил? – спросил он.
Рейчел растерялась.
– Я подумала, что дело не слишком важное, – проговорила она тихо.
На самом деле она и сама не знала причину, по которой утаила от него приглашение. Возможно, оттого, что не знала, как он откликнется на эту новость.
– Ты подумала, что дело не слишком важное, – саркастически произнес вслед за ней Ричард.
– Я собиралась тебе рассказать, конечно же, собиралась. И пытаюсь сделать это сейчас. Ох, Ричард, это было ужасно! Миссис Аллейн настаивала, чтобы я познакомилась с ее сыном, она заставила меня подняться в его комнаты, потому что сам он сойти к нам отказался. А потом… а потом… он на меня набросился! Не знаю точно, по какой причине. Похоже, он принял меня за другую женщину… Он накинулся на меня и чуть не задушил, Ричард! Я так испугалась… Думаю, он совсем сошел с ума!
Рейчел остановилась, чтобы перевести дыхание и успокоиться. Она ждала, что муж протянет к ней руки, начнет успокаивать, но вместо этого он тяжело опустился на край кровати, повернувшись к ней спиной.
– Ричард? Ты разве меня не слышишь? – спросила Рейчел, кладя ему на плечо руку.
Тот подскочил, словно ее присутствие стало для него неожиданностью.
– Что за глупости? – пробормотал он. – Конечно же, ее сын не сошел с ума, а только… был слегка взволнован. Разумеется, он на тебя не нападал.
– Но… он это сделал! Клянусь! – воскликнула Рейчел. – Посмотри вот сюда, на шею, если не веришь. Гляди, какие на ней остались отметины от пальцев! – Она откинула шаль и повернула шею ближе к свету, показывая красные пятна, еще видневшиеся на коже. – Смотри! – (Ричард неохотно бросил беглый взгляд на шею жены, нахмурился еще сильнее и ничего не сказал.) – Но… неужели у тебя не найдется слов утешения? Неужели тебя не касается то, что на меня напали? – спросила Рейчел в растерянности.
– Конечно касается. Разумеется… Уверен, он не хотел причинить тебе вреда. Он ведь джентльмен. И его мать…
– Его мать оставила меня одну в его комнатах! Она оставила меня, и он мог делать все, что ему заблагорассудится! И какой джентльмен станет применять силу к… ни в чем не повинной даме, которая пришла в гости? Говорю тебе, в этих людях нет ни капельки благородства!
Рейчел разрыдалась как от нервного истощения, так и от пережитого страха.
– Я не позволю дурно отзываться об Аллейнах. Если бы не доброта миссис Аллейн и ее покровительство, я остался бы никем. Влачил бы подлое существование, прислуживая другим, чтобы заработать на пропитание, а не вел жизнь уважаемого торговца, поднимающегося все выше и выше…
– Я тебя не понимаю, Ричард. Неужели… Неужели мы так благодарны ей за твой успех, что ее сыну можно меня душить, а ты не скажешь и слова против?
– Я только говорю, что… надо иметь снисхождение. Джонатан не очень здоров… и ты имела некоторое несчастье… ему не понравиться. Но тебе не следовало входить в его комнаты.
– Имела несчастье? Да если бы эта подавальщица не появилась там, чтобы его остановить, он бы действительно меня убил! Ты и это назвал бы некоторым несчастьем? Или просто сказал бы, что мне не повезло?