Незаконные похождения Max'a и Дамы в розовых очках
Шрифт:
Вот воздух вздрогнул перед ним, и из мутной пустоты материализовалось тело Дамы в Розовых Очках. Max ошарашенно отпрянул в сторону, но больше от неожиданности, нежели от удивления, – ведь сегодняшние похождения в этом и тех мирах, сделали его уравновешенней в своих реакциях на происходящее вокруг и с самим собой.
Потратив лишь мгновение на перевоплощение своего существа, из растворённой в небытие эфирной субстанции в материальную форму, Дама собралась и, бросив несколько резких взглядов вокруг себя, неприязненно нахмурилась.
– Это облава, Макс! – уверенно воскликнула Велга, и резким движением кистей, расправила на себе костюм, сделавшись вмиг бесстрастной до оледенения.
– Что делать? – подобострастно
– Раз обстановкой мы не владеем, то – бежать! – бескомпромиссно рассудила Дама, и кивнула в сторону чёрной занавеси на стене.
– А если там засада? – по инерции засомневался Max.
– Нет, там люк – чёрный ход! О нём мало кто знает… им пользуются лишь избранные члены клуба… – скомкано пояснила Дама и, пресекая дальнейшую болтовню, бодро собрала со стола все ценные для неё предметы: крохотную сумочку с женским туалетом, ключи от угнанного “Mersedance-Dance”, да сам, отмеченный незабываемыми событиями, кристалл-проводник, возлежащий средь стола уже в одиночестве, без изначальной свиты принесённых Доном Джоном предметов.
– А куда же подевались они? – обратил внимание на пустующие места товарищей по застолью Max.
– Думаю, они уже спрятались! – с наигранной беспечностью захлопнула Максу рот Велга и, резко выпрямившись, опрокинула стол и бросилась в галоп.
Испугавшись не на шутку, Max ринулся следом за своей Дамой в Розовых Очках, опрокидывая, уподобляясь ей, все хрупкие предметы на своем ходу, безжалостно топча брошенные кем-то в спешке кожаные куртки и хипповые пончо.
На полу, среди утоптанной пыли, виднелись чёрные, отражающие лазерные блики, лужи крови. Отчаянно несясь мимо всего этого, наступая на чью-то кровь и брошенную одежду, опрокидывая стулья и перепрыгивая через столы, Макс осознавал всё отчетливее, в какое дерьмо втянула его эта, милая на вид, не очень-то молодая женщина. Стремительно думая об этом, Max проклинал Даму в Розовых Очках, перешедшую, словно чёрная зловещая кошка, его дорогу злым роком; а более того, Макс клял самого себя за малодушную податливость и губительное вожделение. В этот миг, он дал себе слово больше никогда не поворачивать голову в сторону sex-шопа, возле магазина “Аэробус”, и даже более того: посетить, наконец, церковь и помолиться там Богу, как то навещала ему его покойная прабабушка.
Но, в данный момент, Максим неотвратимо следовал за Дамой в Розовых Очках, антилопой скачущей впереди, и готовой уже вот-вот прорваться сквозь чёрный спасительный занавес. Ведь, несмотря на своё искреннее желание сделаться праведником, Макс понимал, что в данной ситуации, любые самостоятельные действия неминуемо приведут к катастрофе; да и мысли о церкви – оплоте праведности, тоже бередились лихими воспоминаниями о лечебнице в Огайо, вызывая в Максе рассеянную двуличность суждений и полную неуверенность в себе. Потому он, не чая иного выбора, стремглав рвался за своей фатальной провожатой, полагаясь на её опыт и прозорливость.
Сама же Дама, следовала своим путём бегства, не паникуя, не делая лишних движений, в грациозной ярости лишь отшвыривая встречаемые предметы, явно сжигая за собой мосты, словно была готова к подобному повороту.
В своих мыслях, Max поносил Велгу самым грязным образом, бормоча, сквозь сбившееся от спешки дыхание, отменные проклятия в её адрес, всё более озлобляясь на её безупречную собранность и решительную отвагу.
Наконец наши герои прорвались сквозь чёрную драповую занавесь и, чуть не поломав себе ноги, прыгнули в узкий, скользкий туннель, понёсший их вниз – к самой земле и глубже. Пролетев туннель, они вывалились, на устланный спортивными матами, мягкий пол, освещаемого с улицы, через крохотное оконце лунными бликами, подвального помещения.
– Тсс… – прошипела Велга, приложив указательный палец к губам. В свете контрастно
– Пока никаких действий… будем только наблюдать! – чуть слышно распорядилась ситуацией Велга.
Max приподнялся на цыпочки и, зацепившись пальцами за высокий кирпичный подоконник, подтянулся, чтобы суметь выглянуть на улицу. Его взору открылась совершенно невероятная картина: под высокой и яркой Луной, посреди залитого её мертвым светом плаца, лежащего в центре городского скверика при Диллинджерз клубе, разворачивалось настоящее вооружённое побоище.
13. «подвал»
Возле оставленного нашими героями в центре сквера, угнанного “Mersedance-Dance” сгруппировались три машины надзирателей за соблюдением гражданского повиновения: два сине-белых американских “Форда”, да грязный жёлто-зелёный азирийский “Козёл”. Двери казённых автомобилей были распахнуты, а возле них, пользуясь железными дверьми как щитами, на корточках и в полуприсядь, с оружием наготове, затаились невзрачные солдаты в унылой асфальтово-серой, форме.
Производя из своего оружия короткие, редкие выстрелы, солдаты в сером вели подобие уличного боя. Треск их стволов был столь неестественно тих, что вызвал в Максе паническое чувство безысходности. Их страшная безликая группа пробудила в нём воспоминание о некоем, видимом в детстве, научно-фантастическом фильме, где пришельцы, превосходящие землян по уровню технического прогресса оккупанты, бесшумно и быстро овладели нашей планетой, ввергнув Землю в глухую утопию. Такие впечатления от увиденного, вполне могли бы вызвать в юноше и страх, и отвращение к происходящему, если бы, следом, Макс не разглядел нечто, впечатлившее его ещё сильнее.
Более впечатлительно, выглядело нечто, шокирующе противоположное, приведшее Макса в состояние апокалиптического восторга, а именно – вырывающиеся из окружающих плац густых зарослей дикой малины, ответные хлопки и вспышки, импровизированные фейерверки, производимые разносортным, разнокалиберным оружием. В свете этих вспышек, озаряющих на короткие мгновения листья малины и нижние ветви растущих за ними каштанов, проявлялись вдруг силуэты длинноволосых людей и, по-залихватски рогатых, хромированных байкерских чопперов.
– Живыми нас не возьмёте! Мы будем сражаться до конца, до полной победы над тиранией! Отстреливайтесь, трусливые свиньи! – восторженным хором мужских и женских голосов, доносились манифесты противостояния байкеров системе, из кустов дикой малины. Помимо того, под каштанами слышались, совершенно неуместные в сей миг, улюлюканья и смех.
В свою очередь, казённые солдаты на плацу стреляли в патлатых смутьянов тихо и чинно, лишь изредка откашливаясь в свои, хрипящие радиозапросами передатчики.
– Политические свинки не пройдут! Правьте днём, ночью – наше время! Глобалистам – отпор! – скандировали пьяные голоса возле мотоциклов, а в паузах между выстрелами было слышно, как кто-то из протестующих, с нарочито громким хлопком и последующим бравадным шипением, открывает бутылку шампанского.
– Второй – восьмому: доложите обстановку!… Третий, третий, что у вас?… – глухо хрипело из радиостанций надзирателей за правопорядком, как укор за окружающее веселье.
Бой шёл весьма непринуждённо – без задора и горячности. Служаки деловито прицеливались, и изредка выстреливали в шевелящуюся тут и там листву малинника, но их старания сводила к нулю куполообразная чернота паркового сквера, окружённого гигантскими кронами старосковских дерев. Патлатые балагуры, и тем паче, не смели достойно отстреливаться в ответ, либо, опасаясь последствий, либо вовсе, не желая реально сражаться.