Незаконные похождения Max'a и Дамы в розовых очках

Baltasar Afigo

– Фу, какая пошлая клоунада! – раскритиковала происходящее, подтянувшаяся следом за Максом к окну Дама в Розовых Очках.

– Ух ты, – круто! Но, наверняка, всему этому скоро настанет звездец! – обрисовал своё видение уличного боя, трясущийся с головы до пят Max.

– Чего?!… Это круто?! Это разве круто? Нет… Это фигня! И почему ты решил, что итог этому делу – звездец?… Всё наоборот, очень мирно и чинно: эти балагурят, а те проявляют политкорректность и стреляют взапуг… Что-то наподобие митинга протеста, переросшего в локальные беспорядки… До звездеца тут далеко, – пока войска не подтянутся! – поделилась своим видением обстановки Дама.

Max

озадаченно хмыкнул ей в ответ, а она продолжила речь, но уже с иной, нарастающей в своей силе, интонацией: «Вот сейчас выберусь, и покажу этим клоунам блиц-номер воздушной акробатики! Тогда уж точно – всему настанет звездец!»

– А может не надо?… – жалобно проскулил на это Max.

– Твоё мнение, малыш, сейчас не котируется! – категорично возразила Велга, и резво вскарабкалась на широкий подоконник.

– Не понимаю, зачем всё это нужно?… – отчаянно заканючил внизу Макс.

– Ты предлагаешь что-то лучшее? – парировала его малодушные нападки Дама, выбивая, меж тем, замок из оконной рамы и продолжая возражать: «И потом: неужели ты считаешь, будто твои трусливые суждения окажутся эффективнее моей практической свободы?» – добавила она.

– Разве это свобода? Мы же по уши в дерьме! Сначала сотрудники Госнаркодоноса, потом этот белый “Mersedance-Dance” и посол Нигерии, а сейчас – вот это… – настаивал на оправдании собственной слабости Max.

– Не забудь вспомнить о лечебнице в Огайо!… – напомнила Велга, продолжая возиться с окном.

– Да, и эта проклятая лечебница! Кстати, неужели ты видела то же, что и я? – удивился Max.

– Когда ты был в теле истязаемого палачами афроамериканца, я сжилась с наблюдательницей из ООН… – согласилась Дама.

– Но, ведь всё это было галлюцинацией? – решил уточнить для себя Макс.

– Событие имело место быть в настоящей реальности, и всё пережитое этими людьми – реальность! – серьёзно возразила Дама.

– Но ведь негр умер! – выдвинул аргумент Max.

– Да. Вероятнее всего, он умер… но ты сделал всё, как надо! Не буду скрывать, что в этом я горжусь тобой, малыш! – ободрила его Дама.

– Я сделал что-то, как надо?! Но ведь я ничего не делал там! Я страдал вместе с этим верзилой, и чуть было не скончался от пыток!… А сейчас я здесь, и снова здоров и невредим… – запутался в противоречиях Макс, пытаясь как-то понять произошедшее.

– Да, такой вот парадокс… Ты, всего лишь, был там, и, вроде бы, ничего не делал, но, в результате, исход этой ужасной трагедии оказался благополучным… – ещё больше запутала его Велга, по-прежнему крутясь на подоконнике, над головой у Макса.

– Благополучный исход?! Но ведь же негр умер! – возмутился такому парадоксу Макс.

– До души его, этим садистам добраться не удалось… Ты спас его душу! Вот, в чём ты молодец! – торжественно объявила итог своих рассуждений Дама, и даже улыбнулась Максу.

– Чёрт! Я ничего, решительно ничего не понимаю! Опять какая-то метафизика! Переселение душ, перевоплощения, кристалл-проводник, ядовитая змея, автомат Шапошникова… всё это – слишком для меня! Вы, с вашими друзьями, вероятно, приняли меня, за кого-то другого… Я участвую во всём этом, лишь по мере необходимости, с вашей лёгкой подачи, но решительно ничего не понимаю, а главное – не хочу понимать! Я отказываюсь в этом участвовать, я отказываюсь это понимать, я не хочу ничего об этом знать, и даже думать об этом не хочу! – заскандировал Max, давая волю накопившимся за вечер эмоциям.

– Змея, кстати, не ядовитая!… –

остановила его Дама, отвлекшись производимыми им криками от возни с окошком.

– Как? – недоверчиво возразил Max, потирая пальцами, слегка кровоточащую ещё рану на шее.

– Это питон… наш маленький питон – Джин! Он любит прыгать из мешка на шею тому, кто его развязывает… и он совсем не кусается! Это Дон Джон – наш шнифтовой незаметно поранил тебя перочинным ножиком, чтобы ты, испугавшись отравления змеиным ядом, дал себя уколоть специальной сывороткой, от которой твоё сознание открылось кристаллу и переместилось в очаг бедствия – в Огайо… – пояснила Дама.

– Чёрт! Проклятье! Я пропал! Мной манипулирует шайка наркоманов с экстрасенсорными способностями! – пуще прежнего завопил Макс, топая ногами по полу.

– Верно: мы обладаем экстрасенсорными способностями! Но с чего ты решил, будто мы – наркоманы? – согласилась с ним Велга, удивляясь таким заключениям.

– Эта странная сигарета, в которой, по словам твоих сообщников, находилась лягушка с укропом, от которой я до сих пор воспринимаю мир как-то странно, потом этот пресловутый шприц на твоей ноге, из-за которого я ввязался в эту историю и, наконец, – сыворотка для путешествия в Огайо… Разве это не наркомания, если ум заходит за разум от всех этих дел?! – праведно вознегодовал Max, подражая, в сей миг, интонации, с которой его часто отчитывала собственная мать за похождения по клубам и курение ши.

– Шприц на ноге – и есть та сыворотка для путешествий! А вот за то, что ребята заколотили в папиросу именно лягушку с укропом, я ручаться не могу: они страшные проказники, и знать наверняка, что у них там, в папиросе – наркотик какой или лягушка, нам не дано… – рассудительно попыталась остудить Макса Дама.

– Даже так?! Выходит дело, и там меня обманули? Но ведь я мог отравиться! Разве это шутки?! Хотя, впрочем, я сам во всём виноват: не нужно было курить с такими подозрительными оборванцами… да что там курить! Не нужно было помогать тебе с этим шприцем там – в “Аэробусе”!… Да, я во всём виноват сам! Виноват с самого начала, когда, задумавшись о чём-то, нечаянно забрёл в этот проклятый sex-шоп… Ведь там всё началось? Ведь ты покупала себе… Ах! Да как я, вообще, позволил себе смешаться со всем этим?! Ведь я никогда в жизни не позволял себе заглядывать в подобные заведения, а тем более – общаться с их посетителями… Мы с тобой слишком разные люди! Я не понимаю, зачем ты вытащила меня, из моей нормальной жизни, в свой порочный и преступный, сумасшедший мир?! – излился сполна в накопившихся обвинениях Max, по-прежнему стоя внизу, и глядя на маячащий перед его поднятыми кверху глазами, зад Дамы в Розовых Очках, сидящей на корточках среди подвального, кирпичного подоконника, и упорно продолжающей свои попытки открытия подвального окошка.

– Ты сам зацепился за меня, придурок! И, вообще, объяснять тебе, глупому тупице, как и зачем ты связался со мной – ни к чему, да и бесполезно; всё равно – ты ничего сейчас не поймёшь! – нагрубила Максу Дама, запыхавшись с упрямым окном и явно разозлившись.

– Да не цеплялся я ни за кого! Почему ты так уверена, будто я ничего не пойму? Всего лишь объясни! Может, я смогу понять?… – снизил обороты Mаx.

– Объясню, но позже… А сейчас, лучше помоги мне разобраться с этим зыбучим окном! Покажи, что ты по-прежнему мужчина, раз уже пытался спасти меня от ментов! Открой это стёбаное оконце, продемонстрируй свои яйца! – пошла на грубый компромисс Дама.