Незапертые двери
Шрифт:
– Все понятно? – Лайс едва не врезался в Старшую Сестру, когда та резко остановилась и развернулась к нему.
– Э-м-м, да, – поспешил кивнуть он, опасаясь навлечь на себя ее гнев.
– Ну тогда располагайся, обустраивайся, отдыхай. Ты сегодня славно потрудился, – на темном лице Собати заметно прибавилось морщин, когда она чуть улыбнулась, – да еще адаптация… отдыхай, в общем.
Не дожидаясь ответа от слегка пошатывающегося Лайса, она вышла, захлопнув за собой дверь и оставив его один на один с полнейшим кавардаком в голове. Чуть переведя дух, он огляделся по сторонам, осматривая свои новые владения. За то время, пока Сестра его накачивала информацией, он успел
В сравнении с каморкой общежития его теперешнее обиталище выглядело настоящими хоромами. Две комнаты – кабинет и спальня, кухонный уголок, просторный санузел и прихожая с большим шкафом для одежды. Торчащий посреди этого великолепия потрепанный чемодан Лайса выглядел сиротливо и жалко. Всех его пожиток едва хватит на то, чтобы заполнить одну-единственную полку.
Узкие окна выходили в колодец внутреннего двора, где непрестанно сновали работающие во Дворце люди, ну а напротив возвышалась стена другого жилого корпуса. Что ни говори, а из покоев Верховной открывался куда более живописный вид, но тут уж не до претензий. Младшему Советнику следует работать, а не в окна глазеть.
Да, старое крыло, несомненно, налагало свой отпечаток на интерьер, в котором присутствовали все те же характерные черты, что Лайс видел и в апартаментах Дэлери, но, одновременно, их разделяла огромная дистанция. Обстановка в комнатах Лайса выглядела сугубо утилитарной, без каких-либо эстетических изысков или элементов индивидуальности, в то время как покои, где ему довелось побывать сегодня ночью, были буквально пропитаны утонченным стилем и безупречным вкусом, вобрав в себя за те века, что в их стенах обитала Виан Дэлери, частичку своей хозяйки. Что отделка, что ковры, что сантехника… Да и кровать там все же существенно шире, и перина мягче…
Лайс тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Не до них сейчас, с хозяйством разбираться надо. А на тот случай, если ему вдруг захочется добавить в обстановку чуть-чуть романтики, в кабинете имелся камин. Так или иначе, но проживание в старом крыле имело и свои преимущества.
Небольшая стопка поленьев лежала рядом на подставке, а на каминной полке виднелась коробка спичек. Собати сказала, что камин рабочий, и им можно пользоваться, а новые дрова по заявке доставит хозяйственная служба. Так что вечерами Лайс вполне мог позволить себе немного старомодного потрескивающего уюта.
С вещами Лайс разобрался быстро. Обучение в Интернате как-то не предполагало обрастания домашним скарбом и обширным гардеробом. Но даже одна-единственная любимая кружка, поставленная на полку в кухонном уголке, здорово преображала обстановку, делая ее более привычной и знакомой.
Куртки, рубашки и брюки, действительно, заняли менее половины имевшихся вешалок, сиротливо болтаясь в полупустом гардеробе. Выпускницы пансиона наверняка сталкивались с противоположной проблемой, когда на их многочисленные платья вешалок как раз не хватало, хотя, быть может, в их апартаментах предусмотрены более вместительные шкафы.
Для форменного плаща предназначалась стоявшая в прихожей отдельная массивная стойка из дерева и латуни, своей торжественностью подчеркивавшая значимость сего одеяния. Но, прежде чем повесить на нее плащ, Лайс не преминул его надеть и немного покрутиться перед зеркалом, привыкая к своему новому облику.
До сего дня люди в подобных черных одеяниях с серебристой каймой, куда-то спешащие по своим делам, неизменно заставляли его робеть и, кланяясь, торопливо отступать
И даже сейчас, разглядывая свое отражение, он него нет-нет, да и вспоминал то легкое посасывание под ложечкой, испытываемое всякий раз при виде молчаливой фигуры в черном балахоне. Мысль о том, что теперь и он удостоился чести его надеть, еще не до конца прижилась у Лайса в голове. У него никак не получалось отождествить человека в плаще, стоящего по ту сторону зеркала, с собственной персоной.
Он еще некоторое время изучал свою форму, отыскивая на ее полах признаки проступающего узора, но безуспешно. Наверное, для этого требовалось чуть больше времени. С явной неохотой водрузив плащ на стойку и аккуратно разгладив на нем все складочки, Лайс перебрался в кабинет и занялся изучением многочисленных служебных инструкций, загруженных в его рабочий терминал. Но даже там, сидя за столом, он время от времени вытягивал шею, чтобы выглянуть в коридор и бросить еще один взгляд на висящий в прихожей кусок безмолвной черноты.
Ближе к обеду о себе дал знать голод. Только услышав доносящиеся из живота жалобные звуки, Лайс вспомнил, что он за весь день не съел ни крошки. Стремительный вихрь событий с самого утра так его закружил, что о подобных мелочах даже задуматься было некогда. И, кстати, раз уж об этом зашла речь, то стоило проведать верхний зал столовой, предназначенный как раз для Служителей. Уж теперь-то Лайс имел полное право туда заглянуть!
Тем не менее, не желая действовать наобум, он сперва ознакомился с соответствующим разделом инструкций, благо они имелись абсолютно на все случаи жизни, и только потом направился в прихожую. Здесь он некоторое время колебался, одевать плащ или нет, но все же решил оставить его дома. Вот проступит серебристая кайма – тогда и будем щеголять, а в простом черном балахоне Лайс казался себе каким-то… неполноценным, что ли.
Поскольку столовая располагалась в том же здании, и на улицу выходить не требовалось, то Лайс остался в одной рубашке. Ему было несколько непривычно покидать комнату, не заперев за собой дверь, но только полному безумцу могло прийти в голову навестить апартаменты Служителя в его отсутствие и не испросив на то согласия. Вчерашнему кадету все еще сложно было свыкнуться с тем, что он внезапно вознесся почти на самую вершину социальной пирамиды, и очень многие аспекты его жизни теперь изменились настолько, что воспринимались порой как легкое помутнение рассудка.
В верхний зал его пропустили, даже не задавая никаких вопросов – соответствующие службы Священной Канцелярии работали как часы, и актуальная информация уже было доведена до всех уровней.
Обстановка здесь отличалась от скромных интерьеров студенческой столовой так же разительно, как роскошь покоев верховной от тесноты их с Холиссом каморки. Собственно, верхний зал являлся уже не столовой, а полноценным рестораном с аккуратными столиками и вышколенным персоналом. Чуть правее виднелись отдельные кабинки для Старших, где они могли уединиться в конфиденциальной обстановки, не привлекая лишнего внимания.