Неземные соседи
Шрифт:
— Нет, нет! Я не хочу возвращаться… только не туда! Я не могу оставить тебя здесь. Дай мне немного успокоиться… подумать… самому…
Монт встал.
— Тебе надо поесть, и я попробую добыть что-нибудь.
— Не ходи туда! Не бросай меня! Останься!
— Но ведь нужно добыть чего-нибудь поесть, — решительно сказал Монт. — Подожди, я скоро вернусь.
Чарли снова заплакал.
Монт вышел на солнце и натянул на себя нагретую на солнце высохшую одежду. Потом отцепил от скафандра фляжку и повесил на пояс, стараясь не слышать безутешные рыдания в пещере.
Он пошел вниз по тропинке, к зеленому миру.
Высокая трава вокруг него шелестела на ветру, а в свежем очищенном после дождя воздухе стоял сладковатый аромат. Местность полого спускалась к реке; небо было прозрачно-голубым. После всего, что было уже позади, Монт вдруг ощутил надежду и уверенность.
Но как же, черт возьми, ему добыть чего-нибудь поесть? С водой просто — достаточно было только наполнить в реке фляжку. Оружия у него нет. Ему очень не хотелось снова идти к поляне, чтобы взять там несколько банок консервов, хотя, видимо, ничего другого ему не остается. Можно попробовать построить ловушку, но эта работа требовала времени, и успех был сомнителен.
Вдруг он вспомнил, что Ральф пробовал красные ягоды и нашел их вполне съедобными. Если бы они попались ему сейчас… Но можно ли прожить только на ягодах… Корнях? Рыбе?
Он продолжал свой путь к реке и наслаждался этой прогулкой. Мир Валонки уже не казался ему чужим; он даже был прекрасен, если к нему привыкнуть. Планеты вообще не должны казаться чужими, по крайней мере, те, на которых можно передвигаться без искусственного подвода воздуха. Проблемой было их население. Намного легче приспособиться к вещественному миру, чем к чуждым живым существам.
Монт вышел из высокой травы и увидел реку в ослепительном сиянии солнечного света — спокойно и мирно несущую свои воды, совсем не похожую на дикий поток, каким она была вчера вечером. Он лег на берег и, наклонившись к воде, напился. Вода была чистой и прохладной. Он набрал фляжку и вдруг ему так захотелось, чтобы табак и трубка, оставленные в палатке, были с ним. Сейчас он охотно закурил бы. Несмотря на пустой желудок, он вполне удовлетворился бы выкуренной трубкой. Монту всегда нравилась открытая местность, любой ландшафт, еще не испорченный цивилизацией — что же ему еще желать, кроме чистой реки, голубого неба и теплого солнца?
Теперь он чувствовал себя совсем уютно.
В реке должна быть рыба; видимо, она держится в темных местах у скал. Если сделать что-то вроде удочки и взять в качестве приманки насекомое или ягоду…
Вдруг он вспомнил о птицах. Наверное, будет нетрудно найти гнездо и выпить несколько яиц… Монт улыбнулся. Если бы это было все, что нужно для жизни! Досыта есть, вдоволь пить, костер для обогрева, крышу от дождя…
Почему люди так усложняют свою жизнь? Почему бы не сидеть просто на солнце, рыбачить и посасывать трубку?
Он не знал, почему. Но он не был и настолько прост, чтобы всерьез принимать свой сон. Монт предполагал, откуда взялся этот сон: он был реакцией на пещеру, из которой он только что ушел, фантазией о «добрых старых временах», которых никогда не было. Этот сон маскирует какую-то действительность, может быть, даже некоторую мудрость. Но ведь у него самый обычный человеческий мозг, и он не мог по своему желанию включать или выключать его.
Луиза мертва. В пещере плачет Чарли. Он, Монт, не справился со своим заданием. Впереди много работы, и он должен делать все, что в его силах.
Он встал и застыл. Это было прекрасное создание, похожее на косулю, со светло-коричневым мехом в белых пятнах. Красивое животное — и беспомощное.
Оно подняло взгляд и, не двигаясь с места, посмотрело на Монта нежными, влажными глазами. Кажется оно не боялось; оно тут же принялось обгладывать нежные побеги кустарника, росшего на берегу реки.
Наверное, решил Монт. животное приняло его за туземца. Ветер дул Монту навстречу, и животное не чуяло запаха и не ощущало разницы. Туземцы охотились только с мердозини…
Если бы поймать его, свернуть шею или оглушить ударом камня…
Монт сделал шаг к животному; оно с любопытством посмотрело на него. Монт приблизился еще немного, стараясь не делать резких движений. Животное замерло и дернуло ушами в его сторону.
Монт затаил дыхание. Еще пятнадцать шагов. Десять.
Животное отступило назад, фыркнуло, повернулось и потрусило прочь по высокой траве. Оно не убегало, а лишь держалось на равном расстоянии.
Монт вдруг почувствовал, как он голоден. И перед ним бежит куча мяса! Он захватил камень размером с бейсбольный мяч. Подойти бы поближе…
Монт перешел на бег, стараясь делать это как можно тише. Животное не оглядывалось, но тоже увеличило свою скорость, и расстояние осталось прежним. Монт решил, что единственный шанс — неожиданно прыгнуть. Он покрепче сжал камень и…
Уже собравшись прыгнуть, он увидел его.
Монт оказался не единственным охотником за этим животным. Тесно прижимаясь к земле, к нему кралась одна из волкообразных бестий.
Монт вгляделся сквозь траву. Как можно быть таким легкомысленным? Без скафандра он беззащитен и беспомощен — как и это маленькое животное. Но бестия, кажется, вовсе не интересовалась им; она полностью сосредоточилась на косуле.
Маленькое животное совсем не замечало, что происходит вокруг. Мердозини, как молния, беззвучной тенью метнулся к своей Добыче. Большие белые клыки перервали горло, и струя крови ударила в морду убийцы, окрасив ее красным. Через секунду все было кончено.
В ту же секунду из травы вышел туземец и свистнул. Монт удивленно вытаращил глаза. Он знал этого туземца. Старик, высокий обнаженный с красными вертикальными полосами на груди. Кожа на солнце казалась медной, короткие гладкие волосы, как золотистая пена. А глаза, эти темные, будто измученные глаза… Монту не забыть их никогда.